Брэд Брекк - КОШМАР : МОМЕНТАЛЬНЫЕ СНИМКИ

Но однажды в 1985-ом моя мать созвонилась с Крисом и в конце разговора обмолвилась, что я очень беспокоюсь о нём, потому что знал от Мэрилу, что у него были проблемы со школой и с законом.

– Мой отец умер, – сказал он моей матери.

– Нет, не умер и по-прежнему живёт в Калгари.

Крис взял мой номер телефона и позвонил. После этого мы стали регулярно общаться по телефону и впервые я смог прорваться к нему с письмами. А летом 86-го, когда Джойс умирала от рака, он приехал к нам и гостил две недели.

Таков был один из многих трюков Мэрилу, чтобы отдалить от меня моих детей.

Канадские врачи – не зная, что я ветеран Вьетнама, обсыпанный "оранджем" – предположили, что мой рак возник из-за какого-то токсичного химиката, потому что рак мочевого пузыря – старческая болезнь. Нечасто можно увидеть 40-летнего мужчину на приёме у уролога по поводу рака мочевого пузыря.

В самую точку! Всё тогда встало на свои места.

Сегодня я уверен, что выкидыши, деформации плода и рак – всё вместе это следствие контакта с "эйджент орандж", которым поливали и Железный треугольник, и другие места моей службы.

Осенью 85-го рак вернулся, и опять пришлось ложиться на операцию. После неё пять лет ничто меня не беспокоило. Либо иммунная система моя работала хорошо, либо мистер Рак уехал на отдых в Аргентину.

Но 4-го июня 1990-го года на горизонте сгустились тёмные тучи. В тот вечер я вышел на свою ежедневную шестимильную пробежку – вниз к причалам Белла-Кулы. На полпути я остановился у кустов пописать. У меня ёкнула селезёнка, когда я увидел то, что из меня вышло : чистая кровь, почти чёрная по цвету. В тот же миг я понял, что мистер Рак снова угнездился в моём теле.

Это была новая опухоль, от которой лопнул кровяной сосуд. В то лето мне делали одну операцию за другой, я лежал в больнице и, чтобы облегчить боль, накачивался морфием, демеролом и белладонной.

Кровотечения беспокоили меня больше хирургических вмешательств. В то лето я терял кровь три раза и потому пригоршнями глотал углекислое железо, чтобы восстановиться. Первый раз это случилось, когда лопнул сосуд от опухоли. Обильно кровотечение продолжалось четыре дня. После первой операции, которая прошла 21-го июня, я кровоточил шесть дней. Сгустки крови в полпальца размером, напоминающие куски печени, закупоривали мои мочевыводящие протоки. В июле я прошёл курс лазерной терапии – и опять всё повторилось. Спустя десять дней после того, как я покинул операционную, кровь текла восемь дней, и я потерял такое количество кровяных телец, что начинал задыхаться уже на первых ступенях невеликой лестницы. И всякий раз, когда я спускал воду в туалете, мне казалось, что в кабинке только что кого-то зарубили топором – нечто подобное скорее ожидаешь увидеть на сюрреальных полотнах Сальвадора Дали, но никак не в спальне.

Я злился на своё тело. Оно меня подвело. Есть что-то ужасно символичное в кровоточащем пенисе. Уж не была ли это расплата за мои сексуальные приключения в публичных домах Сайгона.

*****

В долине Белла-Кула я находился слишком далеко от медицинской помощи, поэтому осенью я переехал в Вильямс-Лейк и два месяца проходил химиотерапию, чтобы излечиться или, по крайней мере, предотвратить рецидивы. Задачу по обнаружению и уничтожению микроскопических раковых клеток, чтобы они не беспокоили меня хотя бы пять-десять лет, я назвал ОПЕРАЦИЕЙ "КУРИНЫЙ СУП".

Мне казалось, что химиотерапия вкупе с любовью, смехом и каждодневной миской горячего, дымящегося куриного супа будут бороться за мою свободу, за мою жизнь. Они поставят рак на колени, заставят его покинуть моё тело и перекроют ему дорогу назад. Ибо у меня в крови есть два суровых, обвешанных шевронами сержанта : сержант Любовь, он управляет моим военным, чихающим на завтра обменом веществ, и сержант Зануда – брызжущий слюной и пинающий под зад чувак, отвечающий за иммунную систему.

Но каждый вечер я делаю ещё кое-что, чтобы себе помочь. Я воображаю бой с мистером Раком в "Мэдисон Скуэр Гарден" в Чикаго, на крупнейшем в этом веке чемпионате по боксу, и мы выходим на бой с голыми руками, как делал Джон Л.Салливан, чемпион 25-го года.

Существуют полученные опытным путём данные, что такое воображаемое представление, при котором ты лупишь заболевание, может превратить иммунную систему в отлаженную и эффективную машину убийства, направленную на опухоль.

Положительные ожидания могут повлиять на исход заболевания и помочь излечиться от него. Визуализация основывается на предпосылке, что если верить в неизбежность определённого исхода, то вольно или невольно можно получить желаемые результаты. Люди, ожидающие выздоровления от рака, более перспективны, чем те, кто считает свою болезнь фатальной.

Кроме того, вполне очевидно, что верящие в своё выздоровление больные проживут гораздо более счастливую жизнь, сражаясь со своей болезнью, чем те, кто просто ждёт смерти. Бывшие раковые больные говорят, что в их по-боевому настроенных мозгах никогда не было сомнений по поводу выздоровления.

Я верю, что у моего мозга есть власть над моим телом, чтобы преодолеть его неполадки. И не важно, правда это или нет. Если я чувствую, что мне это поможет и мне от этого хорошо, то это положительный шаг в борьбе, потому что в этом случае я знаю, что контролирую господина Рака и, помимо того, что я собираюсь начистить ему рыло!

В любом случае, визуализация не стоит ничего, побочных эффектов не имеет, и каждый вечер от вида набитой несчастной задницы мистера Рака мне только хорошеет, и бюджет мой при этом не трещит. Рекомендую всем, у кого подобное заболевание.

*****

Вот как я это делаю, но предупреждаю, что этого нет в руководствах, которые мне попадались на глаза. Вечером перед сном я представляю бой на ринге между мной и мистером Раком. Если в течение дня я чувствую себя сносно, то вышибаю ему гляделки и днём, чтобы заставить зловредного прохвоста уснуть вечным сном. Сначала я дразню и вывожу Рака из себя при взвешивании. Я начинаю так…

– Глянь на себя, жирный. Сплошное сало. Ни единого мускула. Господи, у тебя на спине больше волос, чем у меня на голове. Тебе нужен колючий ошейник и разрешение на выгул. Что это, блин, с тобой, как вообще ты собираешься биться со мной в этом жалком тельце? Ты медленней улитки и ленивее далматинца. Слышал, тебе надо неделю лежать в постели и набираться энергии, чтобы только спустить в розовые трусики твоей тёлки. Что скажешь, толстый?

Я пихаю его, и он падает, наступив себе на шнурок. Когда он поднимается, я плюю ему в глаза.

– Слушай, подлец, из большого ЭР ты сейчас станешь полным ничтожеством.

Он становится на весы, и я спускаю спортивные трусы и пускаю жёлтую струю на его новенькие белые балетные туфли.