Хаим Зильберман - ВОССТАНИЕ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

– В восьмом квартале люди будут в относительной безопасности, – продолжал товарищ Эрнст. – Там должен быть выход из подземелья. Мы находимся в Саксонии, в одной из долин между Рудными горами и Тюрингским лесом. В восьмом квартале надо искать и найти подъезд, ведущий к какой-нибудь горной дороге или в долину.

Он снова замолчал.

Теперь Вася стоял рядом с товарищем Эрнстом.

– Прежде всего, необходимо открыть склады и накормить людей! – сказал он, воспользовавшись наступившей тишиной. – Сейчас мы пойдем по камерам… Нужно как можно быстрее перевести всех в восьмой квартал!

Пока Вася говорил, товарищ Эрнст расспрашивал начальника караула, всё ещё стоявшего против него:

– Как тебе удалось вызвать сюда гауптмана, Фридрих?

Лицо начальника караула осветилось еле заметной улыбкой.

– По телефону! – ответил он.

– А какой сегодня пароль в восьмом квартале? Начальник караула развёл руками.

– Надо узнать! Что, если спросить у гауптмана? Фридрих безнадёжно махнул рукой,

– Да, обязательно переведи его вниз! – как бы вспомнив, приказал товарищ Эрнст.

Когда откроете ворота квартала, поставьте нашу охрану! – распорядился Вася.

– Слушаюсь! – ответил начальник караула.

– Мы отправимся в камеры и подготовим людей к эвакуации!..

Эти слова были сказаны товарищем Эрнстом уже громко.

Решение было принято.

Вася протянул руку, и товарищ Эрнст крепко пожал её.

…Я вышел последним из комнаты, прослужившей резиденцией нашему штабу немногим более часа. Мы шли быстро. Широкие коридоры сменялись узкими, в одних был яркий свет, в других стоял полумрак. Мы еле поспевали за товарищем Эрнстом. Не было ни малейшей возможности остановиться, чтобы проверить, не находится ли кто-нибудь за углом, не наблюдают ли за нами, не провожает ли чей-нибудь недобрый взгляд эту странную процессию. Всё было поставлено на карту. Мы действовали без оглядки, да и на что было оглядываться?

Впереди маячила белая голова товарища Эрнста, мы поспешно следовали за ним.

Нам предстояло подняться выше, потому что основная часть камер-цехов и общежитий помещалась в шестом и пятом кварталах. Когда товарищ Эрнст остановился возле первой камеры и стал отпирать её, я почувствовал, что ноги у меня подкашиваются.

«А вдруг это та самая камера, в которой я прожил три с лишним года?» – подумалось мне.

И тут мне представился Хуан – только не безногий, не инвалид, прикованный к своей тележке… Огромный, он возвышался над нами и, как тогда в бане, говорил уверенно и громко. «Хуан видел смерть и не боится её!» У его ног лежали оба «капуцина», Пророк… и ещё Амадей…

Совсем забыл, что уже нет Амадея. Что с ним сделали? И Хуана нет… и Михеля… и Шарля, и Отто…

…Я стоял позади всех и не мог видеть, что произошло, когда товарищ Эрнст, а вслед за ним Вася вошли в камеру и приказали людям немедленно выходить в коридор. До меня долетали только обрывки слов, я услышал плач. Казалось, плакала женщина. Женщина! Разве в подземелье были женщины?

А может быть, и были? Кто знает?

Я стоял у двери и считал людей, выходивших из камеры: один… два… три… шесть… одиннадцать… восемнадцать… девятнадцать… Все!

Вася вышел последним и сказал стоявшему рядом со мною Сальваторе:

– Проводите этих людей до лестницы. Сами вернетесь назад!

Сальваторе нахмурился.

– Я могу отказаться от вашего предложения? – спросил он.

– Нет! – ответил коротко Вася. – Это не предложение, а приказ!

Он вернулся в камеру и вынес на руках человека. Я не видел лица этого человека, но видел лицо Васи. Оно совершенно преобразилось: в глазах было страдание, губы плотно сжаты, на лбу выступили капельки пота. Кто-то принял из его рук больного, и Вася бегом вернулся в камеру. Вскоре он снова появился на пороге, на этот раз, держа на руках длинного тощего старика. Голова старика запрокинулась, клочья белой бороды падали на лицо. Стоявший у самой двери Анри бросился было к Васе, намереваясь помочь ему, но Али отстранил его, сказав:

– Куда тебе такая тяжесть? Сам еле на ногах стоишь.

Вася передал старика арабу.

Товарищ Эрнст между тем открывал двери другой камеры, помещавшейся в соседнем коридоре. Вскоре из-за угла показалась группа в несколько человек. Они остановились вдали от нас, испуганно озираясь по сторонам. Мы махали им руками, звали к себе, но люди продолжали стоять, не решаясь подойти ближе.

Потом появился товарищ Эрнст. Он тоже нёс измученного, истощённого человека. Только тогда кучка людей двинулась следом. Это было скорбное, страшное шествие.

Теперь почти у каждого из нас была тяжелая, непосильная ноша.

Я вел под руку невысокого светловолосого, почти прозрачного человека, видимо, ещё молодого, хотя вряд ли кто-нибудь смог бы определить его возраст. На его куртке стоял номер «32». Этот человек принадлежал к первой группе мучеников и был одним из старожилов подземелья.

«И с такими-то бойцами Сальваторе хотел бежать наверх, сокрушать все, что попадется на пути!» – с горечью подумал я.

Теперь мы шли по узкому коридору. Люди молчали, никто ни о чём не спрашивал, не жаловался. Ни у кого не было сил не только разговаривать, но даже вздыхать или всхлипывать.

Когда мы подходили к лестнице, к нам подбежал начальник караула.

Ворота восьмого квартала открыты! – взволнованно доложил он. – У входа наша охрана!

– Отлично! – кивнул ему товарищ Эрнст. – Доставь туда людей, Фридрих. – И он показал на нашу процессию.

Подошел Сальваторе.

– Ваше приказание выполнено! – отрапортовал он Васе совсем по-военному.

Мы отправились обратно, в камеры, за другими заключёнными. Нас было человек десять. Сальваторе шел рядом со мной.

– Восьмой квартал совсем не похож на этот, – сообщил он мне.

– А какой он? – поинтересовался я.

– Там коридоры шире, потолки выше, больше света. Это целый город!

Мы привели ещё одну группу в восьмой квартал и снова пошли обратно. На этот раз мы решили подняться на шестой этаж, где, по словам Эрнста, также помещались мастерские и камеры. Для этого следовало пройти по всему коридору до лестницы, охраняемой, нашим патрулем.

В первый раз я шел по этим коридорам без конвоя. Рискуя отстать от товарищей, я заглядывался на тяжелые двери, бывшие безмолвными свидетелями многих тайн. «Кто там, за этими дверьми?» – спрашивал я себя. Я измерял взглядом длину коридоров, останавливался против каждого узкого ответвления, против каждого поворота, задирал голову к потолку, словно там можно было прочесть, кто строил эти бесконечные переходы и лестницы, кто жил в этих бесчисленных казематах…

Мы шли быстро. На этот раз товарищ Эрнст особенно спешил, и очень скоро мы оказались в шестом квартале. Впереди, сколько видел глаз, тянулся пустынный коридор. Долго пришлось идти до первого поворота, а затем снова прямо, прямо… Мы уже подошли к одной из дверей и товарищ Эрнст достал ключ, когда вдали послышался хорошо нам знакомый треск морзянки. С каждым мгновением треск этот усиливался, становился всё злее. Мы переглянулись, кто-то схватил мою руку. Казалось, что вокруг трещат стены, потолки, что пол под нами вот-вот провалится, а из-за угла выползет какое-то огромное чудовище… Это была тревога.