Николай Абин - Прыжок самурая

У одного из домов Павел приказал остановиться. Предложив Дмитрию подождать в пролетке, он скрылся в подъезде. Через пять минут он спустился и расплатился с извозчиком.

Новая явочная квартира уступала прежней, запасной выход отсутствовал, утешало лишь то, что чердачное окно, вблизи которого была пожарная лестница, выходило на железнодорожное депо. Через какой-то десяток метров начиналась складская зона, где в случае опасности легко было затеряться.

В крохотной прихожей их встретила весьма почтенного возраста, но очень шустрая для своих лет бабулька.

– Мария Петровна, принимайте постояльца! – сказал Павел.

– Дмитрий, – представился молодой человек.

– Проходи, сынок, располагайся, – засуетилась хозяйка. – Вас как по батюшке величать?

– Васильевич.

– Вот и хорошо, Дмитрий Васильевич, чувствуйте себя как дома.

– Спасибо! – поблагодарил он и зашел в комнату.

– Ты пока обживайся, а я по делам! – попрощался с ним Павел, в городе его ждали дела.

Вопреки приказу Дервиша залечь на дно, весь день он промотался по мастерским, разыскивая Захара, Владимира, Сергея и Андрея. В разговорах с ними он пытался выудить нечто такое, что помогло бы выявить «крота». Домой он добрался поздно вечером, совершенно без сил. В голове его билась только одна мысль: «КТО?»

Кто из вас предатель? Захар? Владимир? А может, Андрей? Чушь собачья! За спиной каждого годы работы в подполье, участие в боевых операциях. Надежные рабочие парни. Нет, таких Дулепову не сломить и не купить. Неужели Сергей?

Сергей родился в семье амурского казака, и не просто казака, а станичного атамана. В Гражданскую войну он служил у атамана Гамова, воевал не за страх, а за совесть и дослужился до чина есаула. Кровушки на нем немало – это факт. Потом, когда белых вышвырнули в Маньчжурию, Сергей устроился в охрану КВЖД, а туда кого попало не брали. С приходом к управлению советской администрации он снова оказался на улице, но без работы не остался, через пару месяцев поступил на службу в полицию. Его участок находился в Новом городе. За год он выбился в начальники отделения. В двадцать восьмом в жизни Сергея произошел крутой перелом – он, бывший казачий офицер, стал советским агентом, работавшим под псевдонимом Денди.

Павел напрягал память, пытаясь в известном ему прошлом Сергея отыскать ключ к разгадке неприятных событий.

Впервые в поле зрения советской разведки Сергей попал в августе 1927 года, когда белогвардейцы Семенова устроили провокацию в Главных железнодорожных мастерских Харбина.

В тот день пьяные молодчики втянули в драку советских студентов Поседко, Баянова и Якушина. В Харбине они проходили практику. Один из них, здоровяк Якушин, так отделал провокаторов, что их потом с трудом мама родная могла бы узнать. Драку прекратили «случайно» оказавшиеся поблизости китайцы полицейские, которые не только жестоко избили ребят, но и отвели их в участок (зачинщиков, разумеется, отпустили), В участке студентами занялся есаул. По неизвестной причине он проявил к ним сочувствие и отпустил на все четыре стороны.

Прошло время, Якушин получил распределение в Харбин. О том давнишнем инциденте он уже почти забыл. Однажды он решил поужинать у Рагозинского, и судьба снова свела его с есаулом. Тот явно скучал над початой бутылкой и пригласил парня за свой столик. Якушин не отказался, разговор завязался сам собой. Сергей с жадностью расспрашивал о новой жизни в России, чувствовалось, что он тоскует по родине, хочет вернуться… Из «Погребка» они вышли почти друзьями, потом были еще встречи. Якушин испытывал жалость к этому человеку, как ему казалось, внешне сильному, но больному душой. Сергей тяготился службой в полиции, которая хотя давала ему кусок хлеба, но заставляла разгребать дерьмо, которого в Харбине было через край. В том, что с ним произошло после революции: Гражданская война, бегство за кордон, – Сергей готов был покаяться. Не только готов – каялся в каждую их встречу.

Когда Якушин собрался ехать во Владивосток в командировку, Сергей не удержался и передал письмо своей родне из казачьей станицы Кумары. Вскоре он получил ответ от родной сестры Марии. Сергей и предположить не мог, что за всем этим стоит НКВД. После тщательной проверки его привлекли к сотрудничеству. Со временем Денди стал одним из лучших агентов харбинской резидентуры. Добытые им материалы не раз ложились на стол руководства НКВД. Это должно было перевесить все сомнения Павла, но они, тем не менее, оставались. Так и не найдя ответа, он забылся в тревожном сне.

На следующий день у него все валилось из рук от одной только мысли, что где-то рядом затаился предатель, враг. Вяло прожевав завтрак, Павел отправился в контору, но и там он не смог отвлечься. Хотя дел было по горло.

День шел за днем, не принося никаких изменений. Очередное утро в конторе началось с разбора почты. Рука Павла уже отмела в общую кучу жалобу мелкого клиента, но в последний момент остановилась. Цепкая, память выхватила из текста фразу: «…партия сишеня и фанфына отвечает стандартам. Ваши претензии необоснованны. Предлагаю урегулировать их девятого числа, если вам удобно, в одиннадцать часов».

Павел бросил взгляд на календарь и похолодел.

«Так это же сегодня! Как я проморгал?» – клял он себя в душе за невнимательность.

Этим письмом агент Ли, внедрившийся в штаб Квантунской армии, назначал внеочередную явку. Павел чертыхнулся – до встречи оставалось не более полтора часов. Рассовав бумаги по ящикам, он выскочил из конторы. На улице он перехватил первый попавшийся экипаж и попросил извозчика отвезти его в Мадягоу, где жил Дервиш, – надо было известить его о встрече с Ли. Кроме того, требовалось прихватить с собой пару человек для ее прикрытия.

Извозчик бодренько покрикивал на лошадь, и та резво бежала вперед. Под мерный перестук копыт возбуждение, охватившее Павла, улеглось, и он попытался оценить ситуацию более трезво. За все время сотрудничества это был третий случай, когда пунктуальный агент назначал явку вне графика. Только чрезвычайные обстоятельства могли побудить его к этому.

Чрезвычайные? Но какие?

Павла снова охватило беспокойство. Он с тревогой посматривал на часы. Стрелки как сумасшедшие торопились к одиннадцати, а до Мадягоу еще ехать и ехать. А если Дервиша нет на месте? И потом, где он сейчас найдет ребят?

– Голубчик, разворачивай и гони к вокзалу! – распорядился Павел, решивший на свой страх и риск действовать без прикрытия.

В лицо хлестал ледяной дождь, но Павел не замечал этого, поторапливая извозчика. До вокзала они домчались за двадцать минут. Щедро расплатившись, он спрыгнул на мостовую и поспешил в зал ожидания. Там он потолкался среди пассажиров и, не заметив слежки, снова спустился к стоянке, взял такси и поехал в сторону набережной, – там, на бульваре, и должна была состояться встреча с Ли. За квартал до места он остановил такси и дальше пошел пешком.