Лоренцо Медичи де - Заговор королевы

Тинелла вошла на кухню. Она давно избавилась от робости, которая была свойственна ей в первые годы службы при дворе. Неизменно доброе расположение королевы придало ей уверенности в себе. Она знала, что большинство слуг ее недолюбливают. То, что она пользуется благоволением королевы, у многих вызывало зависть и неприязнь, но ее это мало волновало. По ее бесхитростным понятиям поддержка королевы была гораздо важнее, чем дружба этих несчастных, только и умеющих, что осуждать свою госпожу. Впрочем, в ее присутствии от резких замечаний старались воздерживаться.

Дворцовая прислуга относилась к Тинелле с недоверием. Все боялись, как бы она не передала королеве, о чем говорят на кухне. Ведь если бы хоть одно слово достигло королевских покоев, это могло бы стоить им не только службы, но и головы. Они не способны были представить себе, насколько далека Тинелла от подобных мыслей. Даже живя под опекой королевы, девушка никогда не забывала о том, что она всего лишь камеристка, такая же служанка, как они.

Тинелла была среднего роста, миловидная и застенчивая. Она носила волосы собранными под чепцом, который скрадывал черты ее лица и делал ее похожей на любую другую горничную. Годы, проведенные в услужении у королевы, в значительной степени сформировали ее характер. Она была ласковой и послушной, обладала трезвым и практичным умом и удивительной для своего юного возраста зрелостью суждений. Однако это не мешало ей, подобно всем ее ровесницам, мечтать о том, как однажды она встретит своего прекрасного принца. Они полюбят друг друга и будут жить долго и счастливо. Но, в отличие от других девиц, Тинелла не торопилась. Она еще только приближалась к расцвету и предпочитала дожидаться встречи с суженым, уверенная в том, что в один прекрасный день обретет его. Вместо того чтобы порхать с цветка на цветок в поисках любви без будущего, как большинство ее ровесниц, она ждала. И берегла свое целомудрие до торжественного дня. От природы внимательная и вдумчивая, она видела, как вокруг нее разворачиваются любовные игры, и чувствовала себя исключенной из них. Но это был ее сознательный выбор, она предпочитала ждать того самого мужчину, которому сможет отдаться телом и душой.

Когда Тинелла вошла, на кухне, как всегда, царило столпотворение. Спешно готовился завтрак для королевской семьи и многочисленных гостей, прибывших несколько дней назад на венчание принцессы Маргариты. Над каждым блюдом трудились по семь-восемь человек. Стоял невообразимый гвалт, который перекрывали громоподобные голоса поваров, отдававших приказы своим помощникам.

Тинелла подошла к группе слуг, с которыми она обычно общалась на кухне, и их разговор тотчас прервался. На мгновение повисло неловкое молчание, затем они сменили тему и принялись обсуждать какой-то вздор, словно испугавшись, что содержание их разговора будет тотчас передано в высшие сферы и достигнет ушей «итальянки». Их недоверие к Тинелле было очевидным. «Как всегда, говорили гадости о королеве», — подумала она, но решила не обращать внимания.

— Доброе утро, госпожа Гужье, — приветливо поздоровалась Тинелла с одной из поварих, делая вид, что ничего не заметила. — Чем сегодня можно подкрепиться?

Толстуха Гужье вечно страдала одышкой и нещадно потела. Много лет назад она приехала в Париж из далекой Бретани и теперь занимала завидную должность третьей помощницы по кухне. Она получила право лично готовить лакомства для королевского стола, что было не только почетно, но и в высшей степени ответственно, ибо при дворе пуще всего боялись отравлений. Главный повар собственной головой отвечал за качество мяса, цыплят, фазанов, соусов и тортов, подаваемых королевской семье. Если какой-нибудь соус оказывался несвежим или, хуже того, какое-нибудь блюдо вызывало расстройство пищеварения у августейших особ или их гостей, наказание грозило каждому из десяти человек, занимавшихся приготовлением злополучного яства. Во главе каждой такой группы стоял свой мэтр, который так и назывался Мэтр-Кондитер, Мэтр Дичи, Мэтр Соусов и так далее. Каждый отвечал за свое блюдо: один за мясо, другой за сласти, третий за овощи, четвертый за соусы…

На кухне существовала почти такая же строгая иерархия, как и среди придворных. Каждый ревностно исполнял свои обязанности, зорко следя, чтобы его не обошли низшие по званию. На Тинеллу же этот порядок не распространялся, поскольку она служила в апартаментах самой королевы-матери. С течением времени ей удалось установить не то чтобы дружеские, но, по крайней мере, ровные отношения кое с кем из тех слуг, с которыми она ежедневно сталкивалась. В их числе была и Гужье. Впрочем, доверия к ней Тинелла не испытывала и не сомневалась, что это взаимно. И все же она уважала эту женщину, поскольку со временем научилась видеть в ней добрые стороны. Вечное брюзжание и скверное расположение духа госпожи Гужье действовали отталкивающе, но Тинелла не придавала этому большого значения, понимая, что это просто такая манера. Разумеется, девушка никогда не рассказывала ей о происходящем на верхних этажах. Она не раз убеждалась в том, что каждое сказанное на кухне слово в мгновение ока становится известно наверху. Как и весь дворец, кухня была настоящим гнездом соглядатаев, которые оповещали своих господ о малейшем замеченном движении. Главное развлечение при дворе состояло в том, чтобы знать всё обо всех, вплоть до самых незначительных мелочей, — например, кто заказал себе завтрак без соли или что было подано в покои новобрачных после полуночи.

Тинелла понимала, что симпатия к ней толстухи Гужье основана далеко не на привязанности или привычке. Просто всегда полезно быть в добрых отношениях с тем, кто непосредственно связан с августейшей семьей, и в особенности с всесильной королевой-матерью.

А госпожа Гужье питала тайную надежду, что в один прекрасный день она сможет представить Тинелле своего племянника, недавно приехавшего в Париж в поисках удачи. Он обладал приятной внешностью и обаянием, умел поддержать разговор. Иногда он появлялся в дверях дворцовой кухни, якобы желая засвидетельствовать почтение любимой тетушке. На самом деле его гораздо больше интересовал даровой горячий обед, благодаря которому он мог до следующего дня не беспокоиться о своем желудке.

Племянник поварихи Франсуа Гужье, бойкий и самоуверенный молодой человек, не обремененный избытком совести, умел увернуться от любых неприятностей на жизненном пути. Он твердо верил в свою счастливую звезду и имел вполне определенные планы на будущее. У него не было ни малейших сомнений, что фортуна, не в силах устоять перед его природным обаянием, в один прекрасный день улыбнется ему и одарит богатством и властью. Приехав в Париж, юноша взял себе за правило руководствоваться принципом «цель оправдывает средства». И хотя пока что его дела шли не совсем так, как ему хотелось, он был абсолютно убежден, что скоро все изменится к лучшему. Надо только запастись терпением и уметь пользоваться случаем.