Александр Чаковский - Мирные дни

— Немного, — ответил он и добавил с неожиданным задором: — Четыре дубка и несколько кленов. Меня там на соревнование вызвали. — Он посмотрел на Колю и спросил: — Ваш?

— Наш, — ответил я.

Каргин резким движением подхватил Колю на руки.

— Ленинградец? — спросил он его.

Коля серьёзно посмотрел ему в лицо и ответил:

— Ленинградец. А вы?

— Я тоже, — рассмеялся Каргин, опуская Колю на землю. Каргин стал между мной и Лидой и, обняв нас, сказал:

— Наконец-то нашлось настоящее применение дереву. На войне-то ведь деревья не в счёт. Есть балки, доски, материал для блиндажей, для завалов… Деревьям на войне худо — артиллерия их бьёт, и вообще. А сейчас… Ведь здесь не просто парк закладывается — здесь будущее закладывается.

Он протянул нам руки.

— Ну, будьте счастливы! — Усмехнулся и добавил с шутливой угрозой: — Попробуйте только быть несчастливыми! Нет у вас на это прав! — И, повернувшись, зашагал дальше.

Мы молчали. Только теперь, осмотревшись, я увидел, что за эти несколько минут, пока мы отдыхали, вокруг вырос небольшой лес. Из группы расположившихся неподалёку от нас людей доносился голос:

— А там будет живая изгородь из акаций и жимолости. А там — лужайка, а вокруг неё розы. Пруды сольются в широкую, извилистую реку. А для берегов привезут серебристую иву…

Голос замолк. Стало тихо. Я услышал дуновение первого ветра, набежавшего на только что родившийся лес.

1944–1946