Виктор Суворов - Разгром

Корпуса Тухачевского до 1941 года не дожили. Но нетрудно представить их печальную судьбу в случае, если бы они встретились с германскими танковыми дивизиями, если бы вражеская авиация висела над дорогами, забитыми краснозвёздными танками, у которых кончилось горючее.

А вот советские отдельные танковые бригады действовали в Польше быстро, решительно и дерзко. И не случайно, что решение о расформировании корпусов Тухачевского было принято осенью 1939 года: завершился «освободительный поход», подбиты итоги, сделаны правильные однозначные выводы: корпуса расформировать к чёртовой матери!

Настаиваю: выводы были своевременными и правильными. Можно было бы и раньше до этого додуматься. И опыт Испании тут ни при чём. Был более зримый, более свежий опыт Польши.

Кстати, Дмитрий Григорьевич Павлов и опыт Испании истолковал очень даже правильно. В Испании советские танки Т-26, вооружённые мощной 45-мм пушкой, беспощадно истребляли германские танки Pz-I и Pz-II. Павлов сообразил, что в грядущей войне противник может в своём развитии подтянуться до уровня советских танков и создать нечто, подобное советским танковым пушкам. Исходя из этого он настоял на создании танков с дизельными двигателями, противоснарядным бронированием и с такими пушками, которые могли бы прошибать противоснарядное бронирование вражеских танков в случае, если противник сумеет тоже создать что-либо подобное.

Результат предвидения и настойчивости Павлова: в декабре того же 1939 года на вооружение Красной Армии были приняты KB и Т-34. А немцев опыт Испании так ничему и не научил. Они так при своём и остались. Германские мудрецы, всех мастей Гудерианы и Манштейны, видели, что их танки горят как спичечные коробки при встрече с самым устаревшим советским танком Т-26, но так и не сообразили, что настало время создавать танки с противоснарядным бронированием и ставить на них мощные пушки.

В ноябре 1939 года против существования танковых корпусов кроме начальника Автобронетанкового управления комкора Павлова, решительно высказались:

– заместитель наркома обороны, начальник Генерального штаба РККА командарм 1 ранга Б. М. Шапошников, он планировал «освободительный поход» в Польшу, он видел результаты;

– командарм 1 ранга С. К. Тимошенко, командующий Украинским фронтом, в его подчинении был 25-й танковый корпус;

– командарм 2 ранга М. П. Ковалёв, командующий Белорусским фронтом, в его подчинении был 15-й танковый корпус;

– заместитель наркома обороны командарм 1 ранга Г. И. Кулик, координировавший действия двух фронтов.

Не надо удивляться тому, что против существования танковых корпусов высказались и командиры этих корпусов – комдив М. П. Петров и полковник И. О. Яркин. Уж они-то понимали: начнётся настоящая война – корпуса без толку погибнут, не причинив никакого вреда противнику, а виновных найдут быстро. И первыми в чёрный список впишут именно их, командиров корпусов. И будут правы. Если корпус такой организации невозможно использовать на войне, то неизбежно возникнет вопрос: отчего же вы, подсудимый Яркин, и вы, подсудимый Петров, раньше молчали?

Вот они и не молчали, а высказали всё, что наболело, чтобы оградить себя от грядущих вопросов настырного прокурора.

Корпуса расформировали. Но ничего страшного не случилось.

Сравним, что было, с тем, что стало.

До реорганизации в составе каждой советской кавалерийской дивизии было по одному танковому полку. Тут никаких изменений.

В каждой стрелковой дивизии было по одному танковому батальону. Тут всё так и осталось.

В Красной Армии было 4 отдельные тяжёлые танковые бригады. Тут тоже ничего не изменилось.

Кроме того, в Красной Армии было 32 танковые бригады с танками БТ и Т-26: 8 бригад в составе четырёх танковых корпусов и 24 отдельных. После реорганизации в Красной Армии осталось столько же танковых бригад Т-26 и БТ – 32. Только теперь все они стали отдельными.

Что же изменилось? Были ликвидированы управления четырёх танковых корпусов. Павлов убрал ненужное звено управления, которое мешало и которое было неспособно управлять.

К слову сказать, штабы и органы управления танковых корпусов не исчезли бесследно. В августе 1939 года Сталин начал тайную мобилизацию Красной Армии. Помимо прочего, количество стрелковых корпусов за неполных два года увеличилось с 25 до 62. А количество армий – с 2 до 28. Штабные офицеры и командиры высшего звена (как, впрочем, и всех остальных звеньев) были нужны позарез. Управления четырёх расформированных корпусов тут же обратили на формирование штабов новых общевойсковых армий.

Теперь давайте договоримся: мы с вами не будем обращать внимания на название, мы обратим внимание на суть.

Суть же заключается в том, что осенью 1939 года Гитлер нечаянно вляпался во Вторую мировую войну, к которой был совершенно не готов.

У него было 6 танковых дивизий и одно формирование, равное по силе танковой дивизии. Штатная численность каждой дивизии – 324 лёгких танка. У Павлова той же осенью того же 1939 года – 32 бригады по 278 БТ или Т-26.

Согласен: дивизия – это звучит гордо. Но разница в количестве танков между немецкой дивизией и нашей бригадой несущественна. При этом на каждую германскую дивизию по 4 – 5 наших бригад.

Подавляющее большинство германских танков осенью 1939 года – это всё те же Pz-I и Pz-II, которые ни в какое сравнение не шли с Т-26, не говоря про БТ. Поэтому при меньшей численности танков бригады Павлова, укомплектованные Т-26, решительно превосходили германские танковые дивизии по огневой мощи, а бригады БТ – и по огневой мощи, и по мобильности.

Так кто же посмел упрекнуть Павлова в том, что он отказался от крупных танковых соединений?

А ведь у него, кроме того, 4 тяжёлые танковые бригады, в которых было в зависимости от типа боевых машин от 148 до 183 танков, в то время как у Гитлера в 1939 г. ни один танк пока недотягивал до 20 т. Проще: в тот момент у него не было не только тяжёлых, но даже и средних танков.

И ещё: советская пехота и кавалерия были насыщены собственными танками, а в Германии этого не было.

Не забудем и то, что сразу после войны в Польше количество танков в германских танковых дивизиях сократили. По численности танков они сначала сравнялись с бригадами Павлова, а потом и совсем отстали.

Этот процесс так никогда уже и не прекращался до самого конца войны. В ходе каждой новой реорганизации штатное количество танков в германских танковых дивизиях сокращалось, пока в 1944 году не дошло до 70. Но это по штату. Это столько, сколько положено. Но в ходе войны никак не получается иметь столько, сколько хочется, сколько вам должны были дать. В реальной обстановке в танковых дивизиях постоянно не хватало того, что им полагалось иметь.