Юрий Герман - Рассказы о Дзержинском

"Покушала, наверно, на своем веку золотых баранок", - подумал почему-то красноармеец, вспомнив вывеску булочной, нагнулся и побежал вперед.

Она выстрелила еще два раза.

"Не умеет стрелять", - решил он и ударил ее по руке с пистолетом. Пистолет выстрелил в воздух и упал. Красноармеец сунул ствол нагана ей в лицо и велел поднять руки вверх. Но она не подняла. Тогда он принялся вязать ее, а она вырывала руки и негромко, со злобой говорила:

- Вы мне делаете больно, дураки! Не смейте! Вас все равно всех повесят... Отпустите меня, слышите? Я вам заплачу золотом. Отпустите. Все равно вас перевешают...

- Не соображаешь, чего говоришь, - сказал красноармеец. - Как так повесят? Ты, что ли, повесишь? Какой тип нашелся! Повесят!

Потом женщину вели в ЧК. Красноармеец насупился и молчал. "Хотел ей вежливость оказать, - обиженно думал он, - а она мало того, что шпионка, так еще наскакивает. Повесить! Тип".

Через некоторое время его вызвали к Дзержинскому.

Красноармеец собирался долго и основательно: начистил сапоги, пришил суровой ниткой крючок к шинели и до отказа затянул на себе ремень. И так как он любил порассуждать, то на прощание сказал своим товарищам:

- Надо вид иметь, как следует быть. А то товарищ Дзержинский скажет: "Это что такое за чучело? Разве ж это красноармеец? Это, скорее всего, позор, а не красноармеец!" И вместо беседы получится гауптвахта.

У секретаря он немного подождал и покурил козью ножку, сделанную из махорки, смешанной, для экономии, с вишневым листом. Потом отворилась дверь, и вышел Дзержинский. На нем были высокие болотные сапоги и простое красноармейское обмундирование.

- Проходите в кабинет и садитесь.

Красноармеец вошел в кабинет, сел и снял шлем.

- Я должен объявить вам благодарность, - сказал Дзержинский, - вы раскрыли большой контрреволюционный заговор.

И он внимательно, не отрываясь, поглядел на красноармейца.

"Вот так номер, - подумал красноармеец, - целый заговор". Ему очень захотелось немного порассуждать, но он постеснялся.

- Один из ответственных военных работников, - продолжал Дзержинский, один очень ответственный работник, которому мы доверяли, как своему человеку, изменил нам, продался Юденичу и стал шпионом у врагов Советской власти.

- Безобразие какое, - не сдержавшись, сказал красноармеец, прямо-таки нахальство, я извиняюсь!

И он стал длинно рассуждать о том, что эти шпионы - такие типы, которые еще и веревкой грозятся, и что всех этих шпионов надо вымести нашей советской метлой.

- Да, - едва заметно улыбнувшись, ответил Дзержинский, - вы правы. Так вот, заодно с этим изменником был один старик француз. Вы поймали его дочь. Таким образом, мы ликвидировали заговор. А за вашу помощь большое спасибо вам.

Потом Дзержинский немного поговорил с красноармейцем о его жизни, женат ли он, есть ли у него дети.

- Я молодой, - сказал красноармеец и сконфузился, - у меня жинки нет. Мне всего годов ровно двадцать.

- Действительно, не очень старый, - согласился Дзержинский.

Через несколько минут отворилась дверь, и два красноармейца ввели в кабинет старика с подстриженными белыми усами и в таком высоком воротничке, что старик едва поворачивал голову.

Дзержинский разговаривал с ним довольно долго. Потом старик вдруг поднялся и громко, на весь кабинет, очень сердито сказал:

- Это случай. Вы меня поймали случайно.

- Ошибаетесь, - очень спокойно ответил Дзержинский, - мы поймали вас далеко не случайно. Если бы нас не поддерживали рабочие, крестьяне, красноармейцы, и все трудящиеся, мы бы вас, конечно, не поймали. Но мы, чекисты, опираемся на трудящихся. Каждый наш красноармеец понимает, что такое Чека.

- Это не мое дело, кто у вас что понимает, - перебил старик. - Я говорю о том, что я пойман случайно, то, что я попался, - это чистый случай.

- Неверно, - ответил Дзержинский. - Дочь ваша, действительно, случайно уронила сверток, но красноармеец не случайно заинтересовался им, не случайно побежал за вашей дочерью, не случайно, рискуя жизнью, арестовал ее и не случайно привел в Чека. Верно?

И Дзержинский повернулся к красноармейцу.

- Совершенно верно, товарищ Дзержинский, - сказал красноармеец.

Сердитый старик с трудом повернул голову в высоченном воротничке и тихо спросил:

- Ах, это ты, мерзавец, арестовал мою дочь?

- Попрошу вас мне не тыкать, - ответил красноармеец. - Что дочка, что папаша - один характер. Вас попробуй не арестуй, так вы потом нашего брата целиком и полностью перевешаете! А еще тыкает!

Однажды Ленин и Дзержинский ехали в автомобиле по набережной. Автомобиль осторожно обгонял колонну красноармейцев, идущих на фронт. Полковой оркестр играл марш.

- Посмотрите, Владимир Ильич, - сказал Дзержинский, - посмотрите в стекло назад, поскорее, а то проедем...

- Что такое? - спросил Ленин.

- Вот на правом фланге в первой шеренге идет молодой красноармеец. Видите?

- Этот?

- Он самый.

- Так француз утверждал, что он попался чисто случайно? - усмехнулся Ленин.

- Да, - сказал Дзержинский. - А этот паренек раскрыл заговор. Совсем молодой - небось не брился еще ни разу...

Тут Дзержинский ошибся: как раз сегодня красноармеец побрился. Он шел бритый, в начищенных сапогах, с винтовкой, котелком и вещевым мешком, и, конечно, не знал, что в эту минуту на него смотрят Ленин и Дзержинский.

Как-то поздней ночью Дзержинский шел домой. Была промозглая осень. Моросило, стоял туман. Возле старого полуразрушенного дома собралась толпа. Дзержинский подошел, послушал разговоры. Из подвала дома доносился глухой сердитый голос, там кто-то бродил, чиркал спичками и ругался.

- Что случилось? - спросил Дзержинский.

- Да вот мальчишка беспризорный, что ли, - сказала женщина в тулупе, залез в подвал да, видно, и заболел тифом. Лежит без сознания, а вынести невозможно. Окна высокие, и дверь завалило. Муженек мой там ходит, ищет выхода...

Дзержинский ушел и через четверть часа вернулся с десятком красноармейцев. Красноармейцы несли ломы, кирки, лопаты, носилки. Отбили штукатурку, разобрали по кирпичу часть стены и залезли в подвал.

Дзержинский влез первым.

Мальчика нашли в дальнем углу. Он был в забытьи и стонал, едва слышно, птичьим голосом. Дзержинский зажег сразу несколько спичек и стал возле мальчика на колени.

- Его крысы изгрызли, - глухо сказал он, - вот руку и плечо тоже. Он заболел, видимо, потерял сознание, а крысы накинулись на него. Посветите мне, я его вынесу.