Де Луис - Немецкая пятая колонна во второй мировой войне

Затем начали поступать сообщения из Голландии, Бельгии и Франции, они были способны убедить даже самого закоренелого скептика в том, что немецкие подданные действительно являются скрытыми врагами.

Негодование против всего немецкого беспрерывно нарастало. Член парламента, социалист д-р Хозе Педро Кардозо, содействовавший Артусио в его “частных расследованиях”, заявил, что правительство показало свою несостоятельность. На заседании палаты представителей он зачитал меморандум, направленный Фернандесом Артусио правительству еще в середине апреля; к нему он добавил несколько новых документов. Выступление Кардозо вызвало сенсацию. “Ни одна политическая группировка не осмелилась возражать против создания комитета по расследованию”{220}. Председателем комитета назначили Томаса Брена, члена католической партии. Фернандеса Артусио также включили в состав комитета, хотя он и не являлся членом парламента. 17 мая 1940 года комитет начал свою работу. В этот день в Монтевидео произошла крупная демонстрация; в окна помещений немецких фирм летели камни. Атмосфера накалялась.

Правительство почувствовало, что оно не может не реагировать на настроение парламента. Через два дня после организации парламентского комитета министерство национальной обороны объявило, что меморандум Фернандеса Артусио является убедительным документом и что желательно наложить запрет на деятельность местной группы заграничной организации нацистской партии. Ходили слухи, что готовится нацистский путч и что он произойдет 25 или 26 мая. В указанные дни ничего не случилось. Решили, что восстание просто отложено, однако обстановка продолжала оставаться напряженной.

Парламентский комитет, руководимый Томасом Брена, получив соответствующее разрешение, совершил внезапный обыск в доме одного из немецких подданных, некоего Геро Арнульфа Фурмана, проживавшего в Сальто. [195] Местечко находилось в 200 милях от побережья, вверх по течению реки Уругвай. Фурман считался активным нацистом. Оказалось, что он занимается фотографированием. У него обнаружили фотоснимки общественных зданий, мостов, казарм и местного речного порта. Была просмотрена также его переписка. Нашли письма от гамбургского Fichtebund{221} и, что было несравненно более важным, развернутый план военного переворота. Очевидно, документ составлялся самим Фурманом. Он состоял из трех листов, однако первого из них найти не удалось. На двух сохранившихся листах можно было прочесть следующее:

“Все так называемые военные действия можно закончить в течение пятнадцати дней. Дислокация оккупационных войск могла бы быть следующей: два полка (артиллерийский и кавалерийский) - в Монтевидео, по две роты - в таких городках, как Колонна, Фрай-Бентос, Пайсанду и т. п., батальон - в Сальто, батальон - в Белья-Уньон, две роты - в Артигас, две роты - в Ривера, батальон - в Жагуаран. Можно предположить (требуется только призвать людей к оружию), что через две недели к бойцам, находящимся в Монтевидео, удастся присоединить еще тысячу человек, мобилизованных в Аргентине. Для поддержания порядка будет достаточно одного батальона хороших стрелков. Следует помнить, что в стране имеется четыре или пять тысяч человек, хорошо знающих все ключевые пункты. Население, общая численность которого достигает двух или трех миллионов человек, необходимо немедленно очистить от всех евреев, политических лидеров и членов масонских лож. Найденные в помещениях последних документы должны быть тщательно просмотрены. В дальнейшем нельзя допускать возникновения подобных организаций, даже мелких. Правительственных чиновников можно временно оставить на работе, однако ко всем важнейшим должностным лицам должны быть назначены секретари немцы. Необходимо предпринять немедленные шаги для превращения страны в немецкую колонию фермеров. Руководители колонии должны будут немедленно реквизировать все земли, [196] принадлежащие государственным банкам (Кредитному, Страховому и Республиканскому). Следующим шагом должна быть конфискация земель у сбежавших землевладельцев, и, наконец, у всех тех, кто не желает жить под немецким господством. В целях распространения немецкой колонизации на Уругвай следует организовать специальную финансовую корпорацию. Она должна способствовать покупке и перепродаже земель, принадлежащих немецким поселенцам в Аргентине и Бразилии, с таким расчетом, чтобы это не вызвало материальных потерь у фермеров, выразивших согласие переселиться в Уругвай”.

Фурмана привлекли к судебной ответственности. Он сознался, что сам сочинил этот документ, добавив, однако, что “это является просто шуткой и не имеет серьезного [197] значения”{222}. Выступления защиты не убедили судью. Фурмана посадили в тюрьму, а его бумаги конфисковали. Брена и его коллеги поспешили обратно в Монтевидео, чтобы предупредить власти.

О случившемся сообщили также послу США в Уругвае.

Эту должность занимал тогда Эдмунд С. Вильсон, который уже в течение нескольких месяцев общался с Фернандесом Артусио и начал придавать серьезное значение его предупреждениям. Вильсон знал, что общественное мнение Уругвая на стороне союзников; вместе с тем до него доходили вести, что некоторые политические деятели и офицеры настроены в пользу третьего рейха. В ряде своих телеграмм, посланных 13, 14 и 15 мая 1940 года, в дни, когда мировая пресса была полна сообщениями о пятой колонне в Голландии, Вильсон обращал внимание Вашингтона на то обстоятельство, что горстка решительных людей может легко овладеть Монтевидео. Если нацисты вообще собираются предпринимать что-либо в Южной Америке, то наиболее вероятным является нанесение ими удара по “слабому месту - Уругваю”{223}.

Ознакомившись с донесениями посла, Рузвельт поручил Самнеру Уэллесу информировать правительство Уругвая о том, что он как президент США выражает беспокойство в связи с создавшимся положением. От Вильсона поступали один за другим сигналы тревоги. 30 мая, через сутки после обнаружения плана Фурмана, Вильсон телеграфировал: “Если США не будут действовать немедленно и эффективно, создастся реальная опасность, что такие страны, как Уругвай, окажутся под господством нацистов”{224}. Еще через сутки, посоветовавшись с Норманом Армором, послом США в Буэнос-Айресе, Вильсон настоятельно рекомендовал послать к восточным берегам Южной Америки 40 - 50 боевых кораблей.

Вильсон запрашивал гораздо больше того, чем президент Рузвельт решался пока дать. Рузвельт принял [198] быстрое, но частичное решение: тяжелый крейсер “Куинси”, находившийся в военно-морской базе Гуантанамо, получил приказ о немедленном выходе в Рио-де-Жанейро и Монтевидео. Через несколько дней за ним последовал еще один тяжелый крейсер - “Уичита”. Пока оставалось неясным, как будет реагировать Япония на ошеломляющие победы Германии в Европе; во всяком случае, президент и его военно-морские советники не считали себя вправе идти на ослабление Тихоокеанского флота США.