Де Луис - Немецкая пятая колонна во второй мировой войне

Начальник штаба армии генерал Маршалл придерживался иного мнения. Он считал Атлантический театр военных действий важнее Тихоокеанского. Если бы французский флот попал в руки Гитлера, то объединенные военно-морские силы Германии, Италии и Франции оказались бы значительно сильнее английских или американских военно-морских сил.

“Неожиданно может создаться такая обстановка, - доказывал Маршалл, - когда Япония и Россия решат действовать заодно, и это вынудит нас держать большинство наших кораблей на Тихом океане. Если французский военно-морской флот перейдет в руки Германии и Италии, для нас сложится весьма серьезная обстановка в южной части Атлантики. Через несколько недель Гитлеру может прийти в голову мысль воспользоваться обстановкой, сложившейся в Южной Америке”{225}.

В то время, когда Маршалл излагал свою точку зрения, беспокойство в Уругвае достигло предела.

Комитет Томаса Брена, вернувшись в Монтевидео с документами, изъятыми при обыске у Фурмана, пригласил членов парламента на закрытое заседание с целью доложить на нем сенсационную новость о планах путча. Все обнаруженные документы подверглись тщательному изучению. Они указывали, что существует странная организация, состоявшая из “лидеров” и “опорных пунктов”. Она тесно связана с Германией. У членов парламента, изучивших все представленные документы в переводе с немецкого, создалось впечатление, что нацисты создали какой-то таинственный орден, своего рода масонскую ложу [199] коричневорубашечников. Кроме того, из документов явствовало, что,

“с точки зрения нацистов, весь мир делится только на две части: немецкую Gau{226} и иностранную Gau. Уругвай, как и другие страны, предназначенные для поглощения нацистской “мировой империей”, является одним из районов иностранной Gau, или, выражаясь иначе, “зарубежной Германии”{227}.

Согласно дополнительным свидетельским показаниям, становилось очевидным, что несколько месяцев тому назад некоторые немецкие подданные брали в аренду или покупали земельные участки, “расположенные вблизи казарм, полицейских участков, мостов, железнодорожных станций и разъездов, важных перекрестков шоссейных дорог, а также вблизи ремонтных мастерских, принадлежащих железнодорожным и автобусным компаниям”{228}.

Полиция арестовала одного немецкого подданного, картографа по специальности. При нем оказалась карта Голландии, “на которой было показано, как еще задолго до немецкого вторжения в Голландию пятая колонна готовила огневые позиции для артиллерии, обеспечивая тем самым удобный обстрел важных объектов”{229}. Этот человек располагал и картой района Монтевидео, на которой имелись пометки о военных объектах в самом городе и его окрестностях.

Серьезное волнение охватило правительственные органы. Складывалось впечатление, что пятая колонна вот-вот захватит власть.

7 июня на всех телеграфных станциях появилась военная охрана. Полиция приступила к обыскам по всему Уругваю. В окрестностях Монтевидео обнаружили “три немецких планера, парашют и разобранную радиостанцию”{230}. Из Аргентины пришли вести, что в провинции Энтре-Риос (близ города Сальто) в доме одного немецкого подданного нашли оружие. Военные караулы разослали на все маяки, пристани, пограничные таможни и [200] железнодорожные станции. Солдаты несли патрульную службу на основных шоссе. 13 июня парламент принял закон, налагающий запрет на все организации, опасные для государства. “Во избежание недоразумений”{231} немецкий посол объявил о роспуске всех немецких ассоциаций. Двенадцать немецких подданных были посажены под арест “в обстановке огромного возбуждения народа”{232}; арестованные подвергались изнурительным допросам, которые длились целыми часами. 17 июня 2000 студентов забросали камеями немецкое посольство.

В тот же день состоялось закрытое заседание парламента, на котором заслушали доклад комитета Брена; оно длилось 20 часов подряд. В конце, заседания было принято решение арестовать начальника департамента по расследованию преступной деятельности, который “систематически отрицал всякое утверждение о том, что планы нацистов представляют угрозу для Уругвая”{233}. Министр внутренних дел, который до 15 июня утверждал, что народ волнуется из-за пустяков, признал свою ошибку. Третий скептик, министр обороны, обратился теперь ко всему уругвайскому народу с призывом об организации добровольческого вспомогательного корпуса.

Стрелковые тиры, где народ мог бесплатно тренироваться в стрельбе, скоро оказались переполненными. Свыше трех пятых всего мужского населения, способного носить оружие, откликнулось на призыв министра. 20 июня на рейде в Монтевидео встал на якорь американский крейсер “Куинси”; его встретили с энтузиазмом. В огромной толпе, ожидавшей несколько часов под дождем прибытия корабля, слышались возгласы: “Да здравствует Рузвельт!”, “Да здравствуют Соединенные Штаты!”. Заявление американского посла о том, что Уругвай может рассчитывать на поддержку США, было встречено с восторгом. Над письмом немецкого посла, опубликованным во всех газетах, народ только издевался. В своем письме немецкий посол отрицал существование какого бы то ни [201] было заговора против Уругвая и утверждал, что Фурман ему совершенно неизвестен. Народ торжествовал. У людей появилось ощущение, будто они спасли свою страну, действуя с поразительной энергией и достойной восхищения солидарностью. “То были незабываемые дни”, - писал позднее Фернандес Артусио{234}.

Ни в одной другой южноамериканской стране летом 1940 года не наблюдалось такого сильного страха перед немецкой пятой колонной, как это имело место в Уругвае. Вместе с тем почти во всех республиках Южной Америки принимались те или иные меры против проживавших там немецких подданных, а также против всех других лиц немецкого происхождения.

В Бразилии сохраняли относительное спокойствие. Власти заявили, что нет никакой опасности со стороны пятой колонны. “Опасная самоуверенность”, - писала по этому поводу лондонская газета{235}.

В Аргентине, как уже упоминалось выше, в июне 1940 года у одного из немецких подданных обнаружили оружие. Полиция считала тогда, что готовится восстание. Летом 1941 года снова вспыхнула тревога. В июле парламент создал комитет по расследованию под председательством Дамонте Таборда. В августе арестовали свыше 30 немецких подданных. Осенью того же года комитет опубликовал четыре доклада (пятый вышел в свет в сентябре 1942 года); в них доказывалось, что подразделения заграничной организации немцев продолжают существовать, хотя и под другим именем. Они носят полувоенный характер и оказывают влияние на программы и учебные планы немецких школ, пропитывая их национал-социалистским духом.