Конн Иггульден - Врата Рима

— Да, дорогая. Спасибо, — прошипела в ответ Карла. — Послушайте, она пошла спать! Предлагаю вам обоим последовать ее примеру, пока весь дом не сбежался посмотреть, что тут происходит.

Юноши мрачно кивнули и вместе пошли обратно по коридору. Карла осталась, зажимая рукой рот, чтобы не засмеяться. Ей это почти удалось.

Как и говорила Александрия, за добрых два часа до рассвета дом Мария внезапно ожил. Рабы разжигали кухонные духовки, раскрывали окна, вешали на стены факелы, которые горели до восхода солнца, бегали туда-сюда с подносами еды и полотенцами для солдат. Тишину раннего утра нарушили грубый смех и крики. Гай и Марк проснулись при первом шуме, Тубрук почти сразу после них. Кабера вставать отказался.

— Зачем это мне? Я накину одежду и пойду к воротам. Два часа до рассвета, я еще успею выспаться.

— Ты можешь умыться и позавтракать, — сказал Марк. Его глаза совсем не выглядели сонными.

— Я мылся вчера, а до полудня я мало ем. Теперь оставь меня в покое!

Марк ушел и присоединился к другим. Они съели немного хлеба с медом, запив его горячим вином со специями. Марк и Гай не говорили о том, что произошло прошлой ночью, и оба чувствовали напряжение. Если раньше они беспечно болтали, сейчас над столом повисали неловкие паузы.

Наконец Гай сделал глубокий вдох и отчеканил:

— Если ты ей нравишься, я не буду вам мешать.

— Очень благородно с твоей стороны, — с улыбкой ответил Марк, допил свое вино и вышел из комнаты, пригладив волосы рукой.

Тубрук бросил взгляд на Гая и, увидев его выражение лица, издал краткий лающий смешок и вышел вслед за Марком.

Марий, свежий и отдохнувший, вышел в зал с садом, гремя по камню окованными железом сандалиями. В полном облачении его фигура казалась еще внушительнее. Марк невольно присматривался к его походке, выискивая слабости, как перед поединком. Может, он опускает раненое плечо или бережет слабое колено? Ничего подобного. Марий никогда не был близок к смерти, он не знал отчаяния. Правда, у него нет детей, это его единственная слабость. Марк задумался: интересно, бесплоден Марий или его жена? Известно, что боги капризны, и все же они жестоко пошутили над человеком, щедро одарив его, но не дав возможности передать все это потомкам.

На Марии был бронзовый нагрудник и длинный красный плащ, на поясе висел простой легионерский гладий, только с серебряной рукоятью, а загорелые ноги частично закрывала короткая кожаная юбка. Он двигался необычно легко для своего возраста, и его глаза блестели от волнения или возбуждения.

— Хорошо, что вы уже встали. Пойдете вместе с моими людьми?

Его голос прозвучал низко и ровно, без признаков нервозности.

Гай улыбнулся, радуясь, что не пришлось спрашивать самому.

— Мы все пойдем, с твоего разрешения… дядя.

Марий одобрительно кивнул в ответ на такое обращение.

— Конечно. Только держитесь подальше. Это опасное развлечение, независимо от исхода. Еще одно: вы не знаете города, и, если нам придется расстаться, в этом доме будет опасно оставаться. Найдете в общественных банях Вальцина. Бани до полудня закрыты, но вас он впустит, если назовете мое имя. Все готовы?

Марк, Гай и Тубрук переглянулись, ошеломленные тем, с какой скоростью развиваются события. Их — точнее, двоих юношей — это очень радовало. Они вышли вслед за Марием во двор, где терпеливо ждали его люди.

Кабера присоединился к ним в последний момент. Его глаза смотрели так же цепко, как всегда, но щеки и подбородок покрывала седая щетина. Марк ухмыльнулся ему, а тот в ответ нахмурился. Друзья стояли позади группы солдат, и Гай рассматривал их. Все загорелые и темноволосые, они были вооружены прямоугольными щитами, привязанными к левой руке. На передней части каждого щита, сделанной из латуни, был изображен простой герб дома Мария — три пересекающие друг друга стрелы. В это мгновение Гай понял, о чем говорил Марий. То были солдаты Рима, готовые защищать город, но верны они лишь гербу на своем щите.

Все стояли молча и ждали, когда откроются огромные ворота. Из тени вышла Метелла и поцеловала Мария. Тот ответил страстным поцелуем и сжал рукой ее ягодицу. Солдаты смотрели на это бесстрастно, не разделяя его оживленного настроения. Потом Метелла повернулась и поцеловала Гая и Марка. К своему удивлению, они заметили, что в глазах у нее блестят слезы.

— Возвращайтесь ко мне целыми и невредимыми. Я буду всех вас ждать!

Гай поискал глазами Александрию. Он смутно надеялся, что сможет рассказать ей о своем благородном решении уступить дорогу Марку. Вдруг ее тронет его самопожертвование и она отвергнет ухаживания Марка? К несчастью, девушки нигде не было видно, а потом ворота открылись и ни на что больше не осталось времени.

Вслед за солдатами Мария Гай, Марк, Тубрук и Кабера под стук сандалий вышли на рассветные улицы Рима.

На рассвете улицы Рима обычно пустовали. Большинство горожан просыпалось поздним утром и работало или отдыхало до полуночи. Теперь, во время комендантского часа, распорядок дня изменился, и, когда Марий и его люди вышли на улицу, лавки уже открывались.

Консул вел своих солдат, ступая легкими и уверенными шагами. Прохожие криками предупреждали друг друга о приближении вооруженных людей. Гай замечал, как многие пригибаются и исчезают в дверях. После недавних бунтов никому не хотелось стоять и глазеть на процессию солдат. Они спускались по холму к Форуму, где были расположены здания сената.

На главных улицах рано вставшие горожане уступали дорогу солдатам. Гай ловил их взгляды и слышал сердитый шепот. Шептали в основном одно и то же: «Scelus!» [18] Scelus (лат.) — злодеяние.

Рассвет выдался сырой и холодный, и Гая пробирала легкая дрожь. Марк в сером утреннем свете выглядел мрачно. Встретив взгляд друга, он кивнул, не снимая руки с рукояти меча. От громового стука подкованных железом сандалий напряжение только росло. Гай и не представлял, насколько много шума могут произвести полсотни солдат. Эхо многократно разносилось по узким улочкам, из открытых окон сверху злобно кричали, но солдаты спокойно шли дальше.

— Сулла вырежет вам глаза! — взвыл один человек и тут же захлопнул за собой дверь.

Люди Мария не обращали внимания на насмешки. Позади уже скопилась целая толпа жаждущих развлечься и пощекотать себе нервы.

Перед ними на улицу вышел легионер со знаком Суллы на щите, чтобы посмотреть, что за шум. Увидев солдат Мария, он встал как вкопанный. Те маршем подходили все ближе, и Гай чувствовал, как накаляется атмосфера. Все глаза сосредоточились на одиноком легионере. Тот, однако, предпочел скромность доблести и рысью пустился прочь, исчезнув за углом. Легионер, который шел впереди, рядом с Марией, подался вперед, но консул удержал его.