Идрис Базоркин - Из тьмы веков

Шутки немного отвлекли Калоя от его мыслей.

Почетные гости направились к шалашу. А к месту веселья с противоположных сторон мчались два всадника.

Тот, который прискакал с гор, прокричал:

— Везут! Уже в ущелье!

Второй, что прискакал с плоскости, тихо сообщил помощнику пристава, что его срочно требует к себе начальник округа. Ночью на Военно-Грузинской дороге ограблена почтовая карета. Злоумышленники захватили большие деньги.

Помощник пристава хорошо понимал, какой разгон ему предстоит, потому что ограбление произошло на его подопечной территории. Он встал и так выругался, что Андарко и перевести не сумел! И, придумывая, как бы отвести след со своего участка в Осетию, помощник пристава направился к лошадям.

Калой все видел и слышал. Начальство уезжало, чтобы начать розыск его и его друзей, а он стоял тут рядом, и деньги казенные лежали в его хурджинах.

Гонец, смерив Калоя взглядом и вспомнив что-то, сказал начальнику, что почтовый чиновник рассказал, будто один из злоумышленников, отнявший у него револьвер, был настоящим великаном.

Помощник пристава зло рассмеялся:

— Еще бы! А иначе разве он обезоружил бы такого «мятрохуяроя», как почтовый чинуша?! А не говорил ли он, каналья, что у страха глаза велики?!

Уже сидя на лошади, он выпил «стремянную» чарку и поехал со своими подчиненными в одну сторону, а Калой и свадебная молодежь в другую — встречать невесту.

Мчались юноши весело, джигитуя вокруг арбы с девушками. На месте, где только что шли танцы, остались лишь пожилые люди да арба с приданым Зору, которое не повезли в горы. Старух больше всего интересовала купленная для невесты даже не во Владикавказе, а еще дальше «машинка-самошвейка». С великим удивлением рассматривали они ее блестящие части. А самые смелые позволяли себе даже прикоснуться к ней.

— Машинка-самошвейка, а?! Чудо!

У самого входа в ущелье, где кончалась арбяная дорога и начиналась тропа, несколько человек, а с ними и Калой поднялись на гору, откуда открывался вид на ущелье Ассы.

Был полдень. Солнце освещало вздыбленные пласты гор и реку. С того места, где они остановились, видна была тропа. Берега Ассы тонули в зарослях лопуха, папоротника, бузины и орешника. И когда на тропе появились верховые, казалось, что они плывут в зеленых волнах.

Юноши ринулись им навстречу. На гребне горы остался один Калой.

Далеко внизу, на той стороне реки, всадники с невестой собрались у переправы. Погода стояла жаркая. Льды в верховьях рек таяли, и воды было много. На месте брода Асса разлилась, скрыв все валуны и ямы. Стоило коню оступиться, как его тотчас напором волны могло потащить вниз, разбивая о камни. Не зря в народе говорили: «Асса болеет, если ей за лето не удается съесть хоть несколько человек».

Тяжкие мысли с новой силой охватили Калоя.

«Броситься туда на Быстром, перевезти ее и скрыться в лесу…. Ускакать в горы!»

Теперь, когда все было потеряно, мысль об освобождении Зору ожила в нем с новой силой.

В это время все участники свадьбы разом двинулись в воду. Две девушки на конях и тот, у которого за спиной была невеста, ехали в окружении плотного кольца всадников. Река кинулась на них черной яростью своих глубин. Волны доходили до самых седел, Но людей было много, они крепко держались друг за друга, и вода отступила. Вот они уже миновали середину реки. И, словно поняв свое бессилие, Асса, заискивая и ласкаясь, засеребрилась в ногах у лошадей.

Когда людей много, они все могут!

На этой стороне реки раздались приветственные выкрики, загремели выстрелы. Сухой и теплый ветер быстро высушил подмокшую одежду.

Для невесты была приготовлена особая арба, выкрашенная в зеленый цвет. По бокам коренной шли две пристяжные. Зору и ее подружек усадили на вторую скамейку. Одна из девушек села впереди, рядом с возницей. Арбы с девушками были украшены разноцветными флагами. Когда тронулись в путь, заиграла гармонь. Гарцующие на конях родственники Чаборза окружили невесту. Юноши, гости, выстроившись в один длинный ряд, двигались следом на некотором расстоянии, все время по очереди джигитуя.

Калой хотел незаметно уехать, но парни, пригласившие его, ни за что не хотели расставаться с ним.

— Ну дай хоть засватаем тебе одну из наших девушек! Не позорь нас! — упрашивали они, и Калой согласился.

Все вместе подъехали к первой арбе.

Зору была закрыта платком. Калой не видел ее лица, зато подружки ее не могли скрыть радости, когда увидели парня, который еще вчера в Эги-ауле понравился им.

Калою понадобилось все его мужество, чтобы держаться непринужденно и даже шутить, когда Зору слышит каждое его слово.

— Молодой человек! — обратился к нему с притворной деловитостью один из его спутников. — Сейчас, когда на этой свадьбе двое соединяют для счастья свою судьбу, каждый из нас тоже имеет и желание и право, чтоб на зов его сердца кто-то откликнулся. Мы предлагаем тебе указать ту, от которой и ты хотел бы получить ответ… Не в шутку, а всерьез!

Калой протянул плетку в сторону девушки, с которой танцевал вчера. Юноша приступил к сватовству. Он расхваливал Калоя так, словно знал его с детства и всю жизнь не отходил от него ни на шаг. Не беда, что ни одного из тех подвигов, о которых он говорил, Калой не совершал.

— Марем, — заключил он, — если ты согласна выйти за него, скажи «да», и он тебя не оставит. Если скажешь «нет», мы тоже не обидимся.

Марем было приятно, что хоть в шутку, но все же Калой избрал ее.

— За эти два дня, — с кокетством ответила она, — мне очень многим приходилось давать свое согласие. Но, по правде говоря, если твой друг даже и не такой герой, каким ты его описал, а просто такой, как он есть, я готова выйти за него, забыв все свои прежние обещания!

— Ай да Марем! Я всю жизнь знал, что ты умница! Но что ты так красиво ответишь нам, я не ожидал! Спасибо! Ему данное тобой слово — не пропадет зря! — воскликнул юноша.

— Спасибо тебе, Марем! — сказал и Калой. — Мне и моему коню так не хочется расставаться с вами, возвращаться домой, в горы — для нас там так пусто стало после вашего отъезда, что я решил заночевать сегодня в начале ущелья, помечтать о жизни у костра, побыть еще немного на вашей земле, подождать, не придет ли ко мне мое счастье. И если б случилось так, что оно пришло, я не отдал бы его никому на свете! Здесь нет ни аула, ни лавки. Я не могу одарить вас сладостями. Но я прошу купить себе их, когда вы будете дома. — С этими словами он вытащил из кармана горсть монет и дал каждой девушке по серебряному рублю, а для Зору передал золотой.

Девушки и парни были потрясены его щедростью и богатством. Зору слышала все. Она поняла весь тайный смысл его шуточного для всех разговора, в котором он предлагал ей бежать…