Конн Иггульден - Гибель царей

— Похоже, структура их армии схожа со структурой наших собственных легионов, — сказал консул. — У меня имеется послание от владельца казарм, из которых сбежали гладиаторы, составляющие ядро шайки мятежников…

Сенаторы терпеливо ждали, пока консул не нашел нужный папирус.

— Да, их было семьдесят… Рабы перебили охрану и скрылись… Владелец клянется, что едва не распрощался с жизнью. Похоже, офицерский состав в своей армии сформировали гладиаторы.

— Кто является главным у этой грязной толпы? — поинтересовался Помпей, не заботясь о том, что его тон подтверждает факт фиктивности назначения Красса командующим армией.

Консул опять покопался в записях.

— Где-то об этом сказано… Да! Ими руководит гладиатор по имени Спартак, он фракиец. Больше ничего нет, но я сразу сообщу Крассу, если появятся новые сведения.

— С вашего разрешения, я удалюсь со своим заместителем, чтобы начать подготовку к походу, — сказал Красс.

Он повернулся и положил руку на плечо Цезаря.

— Я хочу, чтобы Перворожденный был со мной, когда мы тронемся в путь, Юлий, — сказал он спокойно.

— Легион будет готов, — пообещал молодой человек.

Красс лег в теплую ванну, стараясь забыть обо всех проблемах.

Стемнело рано, но ванная комната освещалась мягко мерцающими лампами и свечами. Воздух был влажным от пара, поднимающегося от воды. Сенатор положил руки на мраморные подлокотники, наслаждаясь ощущением чистоты. Вода доходила ему до шеи, и он полностью расслабился. Красс медленно вздохнул.

Напротив него в ванне сидела Сервилия. Над водой были видны только ее плечи. Когда она двигалась, мелькали округлые груди, но только на мучительно недолгое мгновение, а потом вода опять скрывала их. Благоухали ароматные масла, которые женщина налила в ванну. Сервилия знала, что Крассу нужно именно это, когда он пришел к ней от своих легатов, усталый и раздраженный. Все ушло, едва только она коснулась пальцами его напряженной шеи и сенатор ступил в глубокий бассейн, размещенный в закрытой для посторонних части ее дома. Она всегда чувствовала его настроение.

Сервилия наблюдала за тем, как напряжение дня оставляет Красса, забавлялась его вздохами и стонами. Она знала о нем нечто, о существовании чего вряд ли кто подозревал, глядя на немолодого сенатора. Красс был ужасно одиноким человеком, который накопил состояние и приобрел значительное влияние, но не смог удержать друзей юности. Он редко хотел от нее чего-то большего, чем просто возможности поговорить, хотя Сервилии было прекрасно известно, что вид ее обнаженного тела может его возбудить, если она позволит. Это были очень удобные отношения, без отвратительных мыслей о деньгах, которые портят близость. Он предлагал ей не монеты, а беседы, которые иногда стоили гораздо дороже золота.

Масло плавало на поверхности воды, и Сервилия рисовала на нем пальцем, догадываясь, что Красс с удовольствием наблюдает за ней.

— Ты воссоздал Перворожденный, — сказала женщина. — Мой сын необыкновенно горд людьми, которых он собрал под этим именем.

Красс медленно улыбнулся.

— Если бы ты знала Мария, тебе стало бы понятно, почему мне доставило такое удовольствие сделать это.

Он предпочел не напоминать ей о роли, которую сыграли в этом Помпей и Цинна, не желая слышать их имена в доме Сервилии. Еще одна вещь, которую она понимала, но не говорила о ней.

Сервилия поднялась из воды, положив изящные руки на края ванны, так что ее грудь стала полностью видна. Она очень гордилась ею и поэтому без стыда показывалась обнаженной. Красс оценивающе улыбнулся, тоже чувствуя себя вполне комфортно.

— Меня немного удивило, что он отдал командование Цезарю, — сказал сенатор.

Сервилия пожала плечами, чем еще больше очаровала его.

— Марк любит его, — ответила она. — Риму повезло, что у него есть два таких сына.

— Катон не согласился бы с тобой, моя дорогая. Будь с ним осторожнее…

— Я знаю, Красс. Они оба слишком молоды для того, чтобы понять опасность нарастания долгов.

Красс вздохнул.

— Ты пришла ко мне за помощью, помнишь? Я не установил лимита для казны Перворожденного. Ты собираешься погасить долг? Я бы сильно удивился.

— За возрождение легиона Мария из пепла? Никогда. Ты действовал как государственный муж, Красс. Все знают об этом. Ты совершил благородный поступок.

Красс ухмыльнулся, положив голову на прохладный камень и уставившись в потолок, где поднимающийся пар образовал облако тумана.

— Тебе не кажется, что ты мне льстишь? Мы обсуждаем немалую сумму за то удовольствие, которое я получил, увидев Перворожденный в списках.

— Ты не думал, что Юлий может выплатить долг? У него для этого есть золото. — Сервилии стало прохладно, и она опять опустилась в воду. — Гораздо лучше будет превратить долг в подарок, сделать великодушный жест, чтобы пристыдить мелочных людей в сенате. Я знаю, что для тебя деньги не главное, Красс. Именно потому ты скопил их так много. Они дают влияние, а это для тебя гораздо важнее. Есть и другие виды долгов. Сколько раз я передавала тебе информацию, которую ты использовал для своей выгоды?

Женщина пожала плечами, как бы отвечая на свой собственный вопрос, заставив волноваться воду вокруг нее. Красс с усилием поднял голову, чтобы полюбоваться на нее.

Сервилия улыбнулась.

— Просто это часть моей дружбы, и мне доставляет удовольствие помогать тебе время от времени. Мой сын всегда будет хорошо о тебе думать, если ты подаришь ему эти деньги. Юлий поддержит тебя в любом случае. Таких людей не купить с помощью золота. У них много гордости, но простить долг — благородный поступок, и тебе это известно так же хорошо, как и мне.

— Я… подумаю, — сказал он, закрывая глаза.

Сервилия видела, что Красс задремал. Он сделает так, как она захочет.

Мысли женщины вернулись к Юлию. Какой энергичный юноша. Когда ее сын передал ему Перворожденный легион, она подумала, а обсуждали ли они долг Крассу? По крайней мере теперь это не будет тяжким грузом. Странно, что мысль о признательности сына доставляла гораздо меньшее удовольствие по сравнению с тем, что Юлий узнает о ее участии в подарке.

Она позволила рукам скользнуть по животу при мысли о молодом римлянине со странными глазами. В нем была сила, которая теперь уже отсутствовала в спящем Крассе, хотя этому пожилому человеку предстоит вести легионы на север.

В комнату вошла одна из рабынь, очень красивая девушка.

— Пришел твой сын, госпожа, вместе с трибуном, — прошептала девушка.

Сервилия посмотрела на Красса, потом подала знак девушке, чтобы та заняла ее место в теплой ванне. Если сенатор проснется, ему не понравится оказаться в одиночестве, а эта рабыня достаточно привлекательна, чтобы возбудить даже его интерес.