Галина Петреченко - Рюрик

— Уже простил. А почему ты сумерничаешь? И почему ты один?.. — уже спокойнее, но все еще настороженно спросил знатный пират и, кивнув густоволосой головой в сторону бронзового подсвечника, заметил: — Вон на твоем столе какой зверь красуется! Ты что, боишься его зажечь?

— Старик, слышишь? — любуясь возбужденным гостем, позвал князь своего слугу, и тот покорно подошел с зажженной лучиной к подсвечнику.

Медленно вспыхивали и разгорались одна за другой свечи, слабо освещая большую комнату. Гости на минуту вдруг стихли, но тут же, подталкивая друг друга, стали занимать места на широких беседах за столом.

Слуга, понаблюдав за огнем и окинув оценивающим взглядом затаившуюся по углам гридни темноту, решительно направился к незажженному факелу, закрепленному железной дужкой на западной стене гридни, но вдруг услышал сердитый окрик Рюрика: «Незачем!» — и сразу остановился.

Князь фризов зашуршал пурпурной накидкой, скреп-лепной драгоценной фибулой [10] Фибула — металлическая застежка для одежды. на правом плече, повернул голову в сторону слуги и удивился: который раз нынче Рюрик лютится, а тот в ответ покорно молчит, и все! И это когда среди старых словен-рарогов говорливых слуг — хоть отбавляй, а непокорных и буйных — и того больше. А ежели учесть смешанную кровь старика — мать его была кельтянкой [11] Кельты — племена индоевропейской языковой группы, населявшие в начале I тысячелетия до н. э. территорию современной Франции, Швейцарии, Бельгии (римляне называли их галлами), позже — Британские острова. Северную Италию и другие земли. Кельтские этические элементы принимали участие в формировании английской, бельгийской и других европейских народностей. , то остается только гадать, почему так покорен нынче управитель княжеского дома.

Да, недовольство князя не возмутило слугу: уж очень хорошо он понимал причину его нынешнего беспокойства.

— И сколь еще будем ждать? — тихо спросил Юббе князя рарогов, не желая пока втягивать своих соплеменников в тяжелый разговор.

Слуга вытянул морщинистую загорелую шею и насторожился: князья говорят при нем — ранее такого не бывало. Видно, дела совсем плохи, коль перестали стесняться даже его. Он одернул под поясом длинную до колен красную рубаху, выпущенную поверх красных же полотняных штанов, и направился к выходу из гридни, но вдруг услышал:

— Руги, а как ты думаешь?

Слуга вздрогнул всем телом: редко за свои пятьдесят лет службы князьям этого рода он слышал имя, которым когда-то его называла только мать.

— Руги, я спрашиваю тебя, за сколько дней ты в молодости добирался до волохов? [12] Волохи ( слав. ) — славяно-романо-кельтское племя, жившее в Прикарпатье. — с легкой горделивостью проговорил Рюрик, восседавший за столом, как и полагалось хозяину, на отдельном широком табурете. Он внимательно наблюдал и за гостями, которые почуяли вдруг всю сложность положения князя рарогов, который так долго ждет кого-то, а кого — нельзя спрашивать, и за слугой, который прикрыл свои выцветшие от времени глаза и склонил к плечу седую голову, что-то вспоминая. Но управитель знал, что князь действительно обеспокоен и отвечать своему хозяину надо не медля.

Рюрик совсем молод. Ему недавно исполнилось двадцать лет. Узкое скуластое лицо его с прямым носом, темно-серыми глазами и чистым высоким лбом было сосредоточенным и чуть ли не хмурым. Но пухлые яркие губы и мягкая улыбка выдавали в нем натуру добрую. Густые пшеничного цвета волосы обрамляли лицо, в котором наметанный глаз Юббе угадывал твердость и непоколебимую решительность. Решительность исходила и от той пока еще юношеской порывистости, которая сопровождала каждый жест и каждый взгляд молодого рарожского князя.

— Ну? — не без тревоги переспросил Рюрик старого кельта, слегка бренча тяжелой цепочкой с символическим изображением сокола на овальной бляшке, висевшей на груди поверх тонкой кожаной сустуги [13] Сустуга ( слав. ) — верхняя одежда без рукавов. . Отец, умирая, передал единственному сыну эту серебряную цепь как символ княжеской власти.

— Ты дал послам мало дён для первого пути, — негромко ответил слуга и что-то пробормотал себе под нос. Гости засмеялись.

— Это почему же? — удивился Рюрик. — Я учел все. Волок им дадут сразу, — важно заметил он, как человек, за плечами которого большой жизненный опыт, и горделиво добавил: — Волочане со всеми одинаково приветливы, иначе им и не выжить…

— Да! Но ты забыл про вешнее половодье, а из-за него путь всегда труднее, — решительно напомнил старик и с сожалением глянул на своего повелителя.

Рюрик нахмурился: «Слуга прав. Весна шла глухая, затяжная. Это и понятно: зима была сырая и снежная. Воды и поныне много везде, хотя и цветет месяц травень».

Юббе нетерпеливо заерзал на широкой скамье: наконец-то минуло мучительное молчание, и все говорят, словно отходя душой, откровенно, открыто.

— Ну хорошо, — тихо согласился Рюрик, — так сколь же дён надо прибавить еще? — передразнив слугу, но уже спокойнее, спросил он.

— Еще… дён пять! — нерешительно предположил старый кельт, забавно сморщив и без того сплющенный нос. — Так будеве вернее, — добавил он смущенно и почему-то по-словенски.

— Вернее… — проворчал Рюрик. — Тебе дай волюты и месяц готов будешь ждать!

Гости снова засмеялись.

— Ну, тогда хоть дня два подождать надо… не гневаясь, — тихо проговорил слуга и развел руками. — Не хотите верить, — и он выразительно посмотрел на князя бойких фризов, — как хотите} Что вам слушать советы стариков!. Что с вас возьмешь?.. — проворчал он.

Юббе выпрямился, словно принимая вызов старого слуги.

— Я спрошу его? — обратился он к Рюрику, медленно выговаривая тяжелые рарожские слова.

— Конечно, — разрешил тот.

— Как часто ты бывал у волохов? Ведь путь туда очень труден!

Руги вспыхнул и с обидой и гордостью доложил:

— В молодости, с торгом — каждую весну… Потом, как ранили в ногу, реже.

— И… в какой же ты срок справлялся? — продолжал задавать ему вопросы знатный фриз.

— А это — какой дорогой добираться… — бесхитростно протянул слуга.

Юббе мягко улыбнулся: он бывал у волохов, приходилось справляться разными дорогами, но больше двадцати дней, считая и время торга, на это не уходило. А с тех пор, как Рюрик послал солбу [14] Солба ( слав. ) — посольство, посол. к волохам, истекал уже двадцать второй день, а надобе [15] Надобе ( слав. ) — домой, назад. послы еще не вернулись.

— Да, — соглашаясь с князем фризов, проговорил хромоногий Руги. — дён двадцать на это уходило. Юббе утвердительно кивнул головой:

— Вот именно!

— Так я же говорю, — дорога нонче плоха, — удрученно вздохнул Руги.