Сергей Кравченко - НОВЫЙ ДОМОСТРОЙ

Я снял о нем телефильм местного значения. Обмывая эфир, мы «преломили хлеб», и он оказался нехорош.

— Что это вы МЕРТВЫЙ хлеб едите? — спросил патриарх, и я подавился «Телом Христовым».

Вот что выяснилось. Нам, новым русским, очень важно знать, что хлеб выпекается из муки, а мука делается из пшеницы. В пшеничном зерне есть мешочек с микроклиматом, в котором пшеничная сердцевина живет несколько лет. Ее можно сеять, выращивать, косить и молотить. После размола в муку жизнь хлебного вещества начинает угасать со скоростью распада грешного тела. На третий день из такой посмертной субстанции улетучивается Дух Святой, и можно помол хоронить с воинскими почестями. На девятый день мучная пыль поднимается до небес, и по ее качеству в Чистилище определяют, куда сбрасывать испорченный урожай. На сороковой день уже и адская кухня отказывается принимать просроченный продукт.

Такая вот санэпидстанция. Этот ужас придумал не кто иной, как любимый наш, гривастый Лев Николаевич. Ему мало было подорвать соборность церкви и обороноспособность Генерального штаба. Он нам еще и обедню испортил.

Казалось бы, глупости. Мы за нашу юность комсомольскую столько дряни и дохлятины переели, что нас хлебной падалью не уморишь. Но богоборцы канадские писание великого старца поняли буквально, как Библию.

И стали молоть муку непосредственно к столу.

И скажу я, пацаны, это круто! Смотрите сами!

Подкатывают к вам навороченные гости — все в «роллексах», «мерсах» и памперсах. Они-то думают, что вы пока не достигли их упакованности. Смотрят на ваш дом, — так себе, как у всех. Заходят в домовую церковь с китайским телескопом на колокольне, лупятся в небо под вечерний благовест (Pink Floyd. «The Dark Side Of The Moon». Part I) — начинают уважать, но виду не подают. Садятся на стол, ждут жареного лебедя под старорусский мед.

И тут, нате вам! Входит, вибрируя задом, ваша «государыня». Кланяется в пояс, прикрывая декольте. Говорит, как учили: «Извольте, гости дорогие, обождать четверть часу, пока жива мука решетна смелется на ситный колобок». Бьет электронный колокол, на кухне взвывает канадская мельница производства богоборческой фирмы (5 типов от 200 до 2000 долларов, доставка морем за неделю). Крутой гость застывает с грибком на вилке и забывает сверлить верхнюю одежду хлебосольной хозяйки.

Знаете, что он скажет своей домашней козе? Уж точно не государыней назовет. А ваш авторитет взлетит на высоту небывалую!

Аналогичную тщательность следует поддерживать и в другой еде. «Государыня» должна знать кухонную рецептуру: рыбу всех видов, кашу, кисель, пирог, блин — в хорошем смысле слова. Хозяйка отвечает за знания и умения слуг. То есть, и в педагогике упражняется.

Древний Учитель приоткрывает мучившую меня тайну: зачем в современных интерьерах стиральную машину впиливают в кухонный строй? Оказывается, средневековое хлебопечение на мягком, медленном огне тянется много времени. Праотец советует совмещать готовку пищи со стиркой: печи разжигаются заодно, с одной скоростью кипятятся щи и штаны. Запахи стирки и готовки сливаются в родственный букет, экономятся дрова. Все находится под единым надзором. Нужно только не промахнуться, и не подать кожаные кавалерийские бриджи к столу на второе.

А если уж вышла накладка со штанами или закладка стирального порошка вместо соли, и это не беда, — есть безубыточный вариант утилизации — отдать нищим. Пусть хоть носят, хоть едят ради Христа.

Вообще, с древних времен на Руси исповедовался рационализм, почище немецкого. Только он у нас как-то поистратился, или расхитился немцами во время оккупации.

Вот, например, заведено было при большом хлебопечении отвалить кусок лучшего теста и испечь для хозяев торт или пирог. Чтобы не месить всю кухню ради малого господского угощения. Отсевки тоже не велели выбрасывать, они годятся на пирожки с начинкой. Грубость теста забивается дикой зайчатиной, а в постные дни — характерными ароматами гороха, репы, грибов, капусты, или, что Бог даст столь же питательного. Скармливать кулинарию второго сорта рекомендуется детским футбольным ватагам, дворовым работникам и тем же многострадальным нищим.

Самая важная отрасль домоводства — пивоварение, винный настой и водочный перегон. Диапазон рецептуры здесь простирается от так называемых «кислых щей» до крутой медовухи. Ее государыня должна чеканить за полночь от первого толчка в бок.

С умножением сортов пищи и количества кулинарных составов в головку хозяйки вся эта информация может не влезть. Она должна распределять заповедные знания между рукодельными девками, себе оставлять только общий надзор. Необходимо следить за бережным расходом продуктов, тканей, ниток, шерсти, меха. Только при правильном устройстве домашнего хозяйства в нем может наблюдаться подобие порядка.

Хозяйка должна заботиться о подготовке домашних кадров из кухаркиных детей, чтобы к старости переложить на семейные кланы поварих и швей вообще все заботы.

Но пока «государыня» молода и здорова, она только по болезни или мужней воле может покинуть свой швейно-кухонный пост. Наставник поясняет это требование не столько необходимостью поголовного труда, сколько воспитательными и политическими целями. Для крепостных работников хозяйский труд — укор и ориентир, задатчик темпа. Для гостей — повод похвалить мужа: «Во как бабу держит!».

Предлагается проверенное правило: «Слуги государыню не будят, но государыня будит их сама». Она потом прикорнет, когда процесс пойдет. И ложиться спать хозяйка должна, выронив рукоделие, не успевая Богу помолиться.

Такая вот женская доля. Полная, круглосуточная занятость. Отсюда у мужиков и «эскорты» в кабаках. Это все традиции русские виноваты!

Хочу предостеречь от одной иллюзии. Многим кажется, что наступившее ныне изобилие есть компенсация за многолетнее прозябание, и, следовательно, снизошло к нам как минимум на столько же зябких лет. Левая часть электората тоже верит в это, не оставляя надежды на переворот в умах с сохранением прилавка. Красные думают, что полочные экспозиции — это как раз то самое библейское воздаяние «по потребности» и есть. Остается только дотянуться до полки, где зимуют волки, с одновременной отменой денег.

Новый русский человек в политике не силен и воспринимает сегодняшний день безразмерно — в масштабах собственного кошелька. Он привык тариться в супермаркете по три раза на день — утром, в обед и вечером. Ему это приятно.

Уже почти утрачена чисто русская традиция закваски еды в бочках, уже никто не понимает, как можно засолить целого козла.

А зря! Благоденствие наше — вещь временная. А время — вещь бесконтрольная. Это единственный предмет, не конвертируемый пока в товарно-денежную массу. Время может шарахнуть в любой момент по двенадцатибалльной шкале Рихтера.