Дзиро Осараги - Ронины из Ако или Повесть о сорока семи верных вассалах

— Это еще кто?! — хрипло прорычал старичок, который на поверку оказался Мунином Оиси.

Еще до того, как Мунин успел издать свой грозный клич, в комнату ворвались спавшие по соседству за бумажной перегородкой самураи, которых разбудил шум борьбы. Один из них поспешно зажег фонарь, остальные с обнаженными мечами ринулись обшаривать все углы дома.

— Да нет его здесь, — проворчал Мунин, — сбежал поди.

— Когда ж он успел?..

Этого никто не мог взять в толк. Невозможно было уразуметь, как злоумышленник сумел скрыться, если он только что еще был здесь. Однако тут преследователи заметили, что одна створка внешних щитов двери чуть приотворена понизу. Уже то, что беглец проскользнул через такую узенькую щель, было невероятно, но во всяком случае скрыться он мог только таким путем. Двое самураев немедленно бросились во двор.

— Полно! Неужто вы думаете за ним угнаться?! — бросил им вслед Мунин.

— Н-да, на редкость расторопный молодчик! — изумленно пробормотал он.

Оставшийся на всякий случай в комнате Тораноскэ Сисидо смотрел на Мунина с некоторым сомнением. Как-никак все же человек был в почтенном возрасте, и теперь от приложенного усилия кровяное давление у него резко поднялось, стеснив дыхание в груди. Мунин явно не хотел, чтобы молодые соратники заметили, как он задыхается, и, собрав всю силу воли, старался не показывать виду.

— Ну и напугал он меня! Я ведь ничего не слышал, проснулся только когда этот молодчик меня уже оседлал. Так, видать, крепко спал — из пушки не разбудишь. Ну, гляньте-ка! Как вам это нравится?

Из матраса торчал оставленный разбойником кинжал.

— Если бы на моём месте был Кураноскэ, живым бы, наверное, не ушел. А я-то часом не ранен? — осведомился Мунин, ощупывая горло.

— Ни единой царапины. Полный порядок! — с улыбкой бодро ответствовал Тораноскэ. — Вы, кажется, этого прощелыгу отшвырнули отличным броском?

— Да отшвырнуть-то я его отшвырнул… Так мне показалось. Как вдруг вижу — прямо передо мной шагает на своих двоих створка сёдзи . Он, значит, от моего броска врезался в сёдзи , тут же ухватил створку, выдернул из паза и, прикрываясь ею, бросился наутек. Ну до чего же шустрый злодей попался! — отдуваясь, пропыхтел Мунин.

— Кто же это был? Вы его не разглядели? — спросил Тораноскэ.

— Как же, разглядишь тут! Он же за сёдзи как за ширмой прятался — нарочно, ясное дело. Как я его швырнул, так он сразу в эту створку и угодил, а пока из нее выпутывался, успел смыться. Эх, оплошал я!

— Главное, что сами вы целы и невредимы.

— Что правда, то правда! — впервые ухмыльнулся Мунин.

Во дворе послышались голоса — должно быть, вернулись те двое самураев, что отправились в погоню за Дзиндзюро. Мунин и Тораноскэ вышли на веранду.

— Ну что, поймали? — оживились они, увидев что во дворе стоит кто-то третий.

Однако вновь прибывший оказался всего лишь крестьянином из соседней деревни, который уже не в первый раз добровольно вызвался караулить.

— К сожалению, не догнали. Но, по словам вот этого мужика, тут неподалеку залегли еще несколько самураев. Не иначе, как дружки нашего гостя.

— Тот был не самурай, а мещанин, — заметил Мунин. — Впрочем, если там какие-то подозрительные типы, в любом случае надо пойти взглянуть.

Верзила-слуга с бородой веером, только что подошедший из соседнего дома, где он спал, принес соломенные сандалии. Тораноскэ пошел в чем был — прямо в спальном кимоно. Мунин вытащил из-под помоста веранды мотыгу, снял с нее железный наконечник и оставил себе деревянную рукоять.

Спасшийся бегством Дзиндзюро меж тем, укрывшись в таком месте, о котором никто не мог и подумать, наблюдал эти боевые приготовления. Он пристроился у слухового окошка в маленьком крытом сеновале недалеко от дома, где и сидел с кислой миной, стыдясь своего провала и рассуждая про себя, что теперь уж показываться на глаза Хёбу Тисаке ему негоже. Дзиндзюро дорожил своей репутацией, и чувство стыда, ответственности за любую оплошность у него было чрезвычайно развито.

То, что человек, которого он собирался заколоть, оказался вовсе не Кураноскэ, а кем-то другим, еще можно было пережить, но сам он дал маху, что и говорить. К тому же, хоть в темноте и трудно было разглядеть, но противник как будто бы и впрямь был в летах…

Раздумывая, что делать дальше, Дзиндзюро машинально перебирал соломенную труху под рукой. Тем временем голоса во дворе затихли — должно быть, вся компания отправилась на розыски лазутчиков. Судя по всему, противнику удалось выведать место, где прятались Дэндзо Сибуэ и его люди. Теперь стычки не миновать. Но раз Кураноскэ здесь вообще уже нет, какой же прок в этой стычке?! К тому же, как Дзиндзюро только что убедился на собственной шкуре, со старым монахом и его командой справиться будет нелегко. Нужно поскорее предупредить своих и постараться унести отсюда ноги.

Дзиндзюро легко выпрыгнул из окошка и припустился во всю прыть, но не по той дороге, которой пошел Мунин со своим эскортом, а напрямик через грушевые сады. Для него не составило большого труда опередить преследователей.

— Эй, сударь! — позвал Дзиндзюро, добравшись до укрытия.

Зашуршали ветки, и из зарослей показался Дэндзо Сибуэ.

— Ну, что там? — осведомился он.

— Плохо дело, сударь, плохо! Оиси там уже нет, а вместо него какая-то странная компания. Они прослышали, что мы здесь прячемся, и сейчас местный крестьянин ведет их сюда. Надо срочно уходить. При таком раскладе, сударь, драться бессмысленно.

— Да кто же это все-таки?

— Там у них заправляет какой-то бонза — ему палец в рот не клади!

— Бонза?! — переглянулись между собой Дэндзо и трое его подручных. — Уж не тот самый ли монах?..

Безо всякого сомнения, это был тот злокозненный монах, что встал у них на пути в Фукагаве, когда они гнались за Исукэ и Ясубэем и позорно проиграли в стычке.

— Ну же, живее! Они сейчас будут здесь! — торопил Дзиндзюро.

Однако Дэндзо и его люди, услышав, что к ним направляется тот самый монах, не спешили ретироваться.

— Ну, как решим? — проронил один из самураев.

— Хм, а сколько их там? — уточнил другой.

— С крестьянином вместе будет пятеро, — ответил Дзиндзюро. — Только вы это напрасно, господа. Лучше с ними не связываться.

— Нет, у нас есть особая причина, чтобы с ними разобраться. Ладно бы кто другой, а уж коли этот мерзавец-бонза сам сюда идет, мы остаемся! Так, что ли? — обратился Дэндзо к своим спутникам.

Возражений, похоже, ни у кого не было.

— Что ж, и нас четверо, и их тоже четверо, — бодро заметил кто-то.

— А все же, господа, куда умнее было бы убраться подобру-поздорову, — горячо увещевал Дзиндзюро, предвидя, чем может окончиться стычка. — Поверьте, тут расклад не в вашу пользу.