Николай Задорнов - Первое открытие [К океану]

— Он догадывается?

— Бог его знает… Но согласен, что Сибирь с выходами к океану станет основой мирового социализма, говорит, что с этим надо спешить. Нельзя, он говорит, из огня да в полымя крепостных отдать в руки шкуродеров еще худших, чем помещики.

— Дождь начинается. Поедешь ко мне?

— Пожалуй! Жена нынче у своих.

— Эй, постой! — крикнул Петрашевский извозчику. Кучер поднял кожаный верх, и приятели залезли в карету.

Разговор продолжался по-французски.

— Если первый опыт будет удачен, то надо пользоваться и впредь либерализмом Константина, — сказал Михаил Васильевич. — Увлечь его высочество будущим величием империи.

«Со временем мы произведем возмущение в Сибири, — учил своих друзей Петрашевский, — там нет крепостных и народ свободен. Там ссыльные… По реке Амур мы будем подвозить военное снаряжение и все, что надо для современной войны. Средства на покупку оружия даст Сибирь. На всех реках — неисчислимые запасы золота».

— Боже, как меня Муравьев подрезал, — говорил Баласогло, когда приехали на квартиру Петрашевского, разделись в прихожей и вошли в гостиную, — ведь я лето рассчитывал пробыть на Амуре! Я целую кипу бумаги исписал ему. Составил подробнейший отчет об отношениях России со странами Востока. Отдал ему все свои богатства, списал письма и проекты Шелихова, Баранова [115] Баранов Александр Андреевич (1746–1819) — первый главный правитель русских поселений на северо-западных берегах Америки, исследователь Аляски. , Румянцева [116] Румянцев Петр Александрович (1725–1796) — полководец, генерал-фельдмаршал. , Потемкина [117] Потемкин Григорий Александрович (1739–1791) — генерал-фельдмаршал. , отчеты сибирских губернаторов, ратные донесения и записки — об Амуре, о Русской Америке [118] Русские колонии в Северной Америке были образованы во второй половине XVIII в. русскими купцами. К началу XIX в. поселения русских промышленников имелись на Алеутских островах, на острове Кадьяк, на побережье Аляски. Основным предметом промысла всех поселений, управлявшихся Российско-американской компанией, была пушнина. , о Камчатке, о странах Востока, о связях с Китаем и Японией; я решил все сделать, что в моих силах. Все свои мысли, и твои, и всех наших товарищей вставил туда же. Списал текст Нерчинского договора, копии с указов Петра и Екатерины о значении Амура для России, сведения о походах Пояркова, Хабарова, Дежнева [119] Дежнев Семен Иванович (1605–1673) — русский мореход, открыл морской путь вокруг «Чукоцкого Носу» (ныне мыс Дежнева), впервые прошел через пролив (Берингов) из Северного Ледовитого в Тихий океан. , записки Чирикова [120] Чириков Алексей Ильич (1703–1748) — русский мореплаватель. Участвовал в экспедициях Беринга. В 1741 г. описал северо-западные берега Америки. , Евреинова [121] Евреинов Иван Михайлович (?-1724) — русский геодезист и путешественник. Был послан по личному распоряжению Петра I на Камчатку и Курильские острова. Составил карту Сибири и Дальнего Востока. , отчет Саввы Рагузинского [122] Рагузинский Савва. — Рагузинский-Владиславич Савва Лукич (?-1738) — граф, русский дипломат, приближенный Петра I. Возглавлял переговоры с Китаем, окончившиеся подписанием в 1727 г. Кяхтинского договора, определившего границу с Китаем от Енисея до реки Горбицы. . Он, когда узнал, какие документы открыты мной в грудах гнилой бумаги, — ахнул…

— А не спросил он тебя, пытался ли ты обратить на них внимание министерства иностранных дел, в котором служишь?

— Спросил и об этом.

— Что же ты ему ответил?

— Я ответил откровенно, что не раз пытался, но безрезультатно… Не стал скрывать взгляда своего на причины этого, сказал, что у нас в министерстве все продажны: от швейцара, который берет двадцать пять рублей за допуск к графу, до самого графа, который за вознаграждение оказывает услуги иностранным державам и, видно, не касается дел Востока ни по чему другому, как по просьбе англичан…

— Ну и что же он? — смеясь, спросил Петрашевский.

— Муравьев смолчал, но в его положении иначе и быть не могло. Я же чувствовал, что обязан был так сказать. Полагаю, Муравьев в душе понял меня… Мнение мое, высказанное о графе, может быть, еще сослужит ему службу… Вообще-то он слушал меня охотно и соглашался и даже выбранил правительство, сказав, что наша неосведомленность по части Востока и нерешительность всем известны. Бумаги он взял и…

— Вот и не надейся чересчур на сына аракчеевского дружка и сподвижника, — заметил Петрашевский.

— Это единственный человек в наше время, который всерьез намерен заняться Востоком, — ответил Александр. — В самом широком смысле.

— Мы соседи с Китаем, а его давят, — сказал Петрашевский. — Мы — спиной к нему. А нам жить в будущем с ним, и наш долг не ждать, как и что будет в Европе, и не ждать, пока Китай станет колонией, а быстро идти ему навстречу. Там американцы, англичане! Та же католическая церковь. Не ждать! Вывести Россию на океан. Вывести в соприкосновение с Китаем на Амуре, где никакой Кяхты и ограничений! Привезти русских мужиков на Амур. Искать гавани, порты! Торговля с Америкой, с Китаем — Азия сама начнет пробуждаться. Машины! Пароходы! Свободное сибирское население хлынет туда! Наше крестьянство повалит в Сибирь, мы откроем ее для чехов, венгров, черногорцев! Пусть приходят и селятся! Вот наша цель! В Европе великие мысли и события. Нессельроде считает нас лишь европейской державой, но мы донесем мысли Фурье в Азию!

В эту пору вечера длинны и стоят светлые ночи, но сегодня тучи нашли. На дворе вдруг помрачнело рано, как осенью.

Петрашевский скоро уезжает, пробудет в отлучке все лето и осень.

Пили вино. Заехали еще двое приятелей.

Ненависть клокотала в душе Александра Пантелеймоновича.

— Нужно, к примеру, — говорил Петрашевский, — сочинить этакий разговорник, назвать его как-то понятно, например: «Солдатская беседа». Вопрос: как ты думаешь, солдат, что делается у тебя дома, пока ты двадцать пять лет служишь государю? Объяснить солдату, что с землей, с хозяйством. Что ждет его после службы. И тут же — про распущенность офицеров…

Петрашевский нагибается к самовару. Наливает себе чашку, прихлебывает…

— Анисья! — кричит он. — Подогрей еще, чай остыл, что же ты…

— Надобно действовать на цензоров, чтобы из множества идей хотя бы одна могла проскочить, — заметил молодой человек со светло-русой головой. — В наше время каждый журнал рассматривается правительством как политический заговор…

Потом начался общий разговор о Фурье. Говорили, что теория его признает и уважает все интересы, сближает и мирит людей, обещает им здоровое направление и благосостояние.