Николай Задорнов - Первое открытие [К океану]

Дубельт выехал на службу и через час принимал одного из своих сотрудников.

Человек этот был низок ростом и черноглаз, говорил с каким-то отвратительным акцентом, и генерал его недолюбливал, хотя и поощрял. У агента была греческая фамилия, но он уверял, что отец его — русский немец, а мать гречанка.

— Подобную слежку надо пре-кра-тить! — сказал генерал, выслушав доклад. — За детьми министров нельзя посылать по следу филеров. Мало знать личности. Надо знать, о чем они говорят. Во Франции революция… Это не может не влиять на молодежь… Так еще раз, кто они?

— Баласогло — чиновник министерства иностранных дел. Петрашевский — также… Прочие, коих имена я имел честь выписать в донесении, — также, о чем я указываю…

— Позвольте! — перебил генерал. Он взял листок и прочитал.

— Возможно разветвление. Нити могут вести в провинцию, в гвардию, во флот…

— Они пьют? — спросил Дубельт.

— Пьют. Петрашевский вообще большой гуляка и весельчак.

Дубельт ныне на вершине славы. Сравнительно недавно агентами его отделения раскрыто в Киеве украинское Кирилло-Мефодиевское братство [125] Кирилло-Мефодиевское братство — Кирилло-Мефодевское общество (1845–1847) — тайная политическая организация в Киеве, ставившая своими задачами создание славянской демократической федерации во главе с Украиной, ликвидацию крепостного права и т. д. Членом Общества был Т. Г. Шевченко, возглавивший наиболее революционную часть Общества и сосланный после ее разгрома рядовым в Оренбургскую губернию. . А теперь французская революция обещает ему доходы и милости.

— Надо подослать солидного и одаренного человека. Коля Мордвинов! Сын сенатора! Моего родственника! А мы будем подсылать сыщиков к их крепостным и дворникам? Следить у подворотен? Найдите за любую плату личность, которой они открылись бы как равному.

— У нас в настоящее время такого лица не имеется…

— Не имеется?

Дубельту вообще все это не нравилось. Не может быть, чтобы чиновники подготавливали революцию. Ведь это ведомство Карла Васильевича! Боже мой! Вот если бы во флоте что-нибудь открылось — другое дело!

— Вы не первый раз докладываете мне об этом. Между тем все служащие по министерству иностранных дел на хорошем счету. Объясните мне, на чем основано ваше упорство?

Человек с выпученными глазами чуть заметно смутился.

В свое время он явился к Баласогло и, познакомившись, несколько раз пытался его уговорить вступить в революционную организацию греков. Баласогло отвечал, что он русский и у него нет интересов в среде греков.

Правительство поощряло организацию греков, но за ними в то же время надо было следить. В случае необходимости, иногда из разных высших соображений, надо было выдавать некоторые секреты, а изредка и самих людей из этой организации турецким властям. Видя, что Баласогло никак в толк не возьмет, что от него хотят, агент решил идти ва-банк, предложил хорошие деньги и открылся.

Баласогло взял его за ворот, вытолкал из квартиры и изо всей силы пустил со второго этажа вниз по гнилой деревянной лестнице.

С тех пор с упорством маньяка агент преследовал Баласогло, следил за ним. Но Баласогло не имел ни одного приятеля, имеющего хотя бы какое-то отношение к греческой организации.

Попандопуло ответил Дубельту, что пытался вовлечь Баласогло и при этом заметил не только его уклончивость…

«Будь это не у Нессельроде!» — подумал генерал.

— Я думаю, что вряд ли возможен заговор в этом министерстве. Ведь, как это в нашей пословице говорится… «каков поп — таков и приход». Они хорошо воспитаны, дисциплинированны. И жалованье у них лучше.

— Осмелюсь возразить, ваше превосходительство, — заговорил Попандопуло, — что именно в этом министерстве… Они находятся на вершине знаний, ездят за границу и имеют связи со всем миром, читают бумаги и книги о том, что делается в мире, и от них невозможно скрыть то, что публике неизвестно, и поэтому они постепенно проникаются духом идей и становятся крамольниками.

— Моряки еще более крамольники. Они всюду путешествуют, общаются с иностранцами. Я думаю, скорее в ведомстве князя Меншикова могут быть неблагонадежные личности. Тем более «что сам он очень плохо настроен и шуточки его известны становятся всем. А эти шутки — дерзость… А каков поп — таков и приход, — повторил генерал. — Тем более был случай, когда моряки пили в иностранном порту за успех французской республики! У Нессельроде есть молодцы-кутилы, моты отцовских капиталов. Но — благонадежные.

«Кажется, перехватил мой Попандопуло. Но как это получается, что у нас нет подходящего человека для засылки? А если возникнет заговор? И этих проверить надо. Сборище есть сборище. Надо, конечно, все узнать. Что там…»

Когда-то старшие и знающие дело персоны учили Дубельта, что следить надо за всеми без исключения, но главным образом за сколько-нибудь выдающимися личностями. Кстати, им всегда завидуют. При умении легко претензию завистника превратить в донос. А это уже создает вид патриотической деятельности. Как бы неловки и ленивы ни были подкупленные личности, но тут для них начинается дело приятное, светское и не требующее усилий.

Надо уметь показать некоторым личностям в обществе, что сама их профессия родит опасность. Они должны помнить, что могут в любое время быть сочтены внутренними врагами, а это и остережет их, и даст верное направление гуманитарным наукам, а также искусству. Есть непойманные, но невиновных нет. Вот чему учили! Черт знает, с ума сойти можно! Какой бред несли эти московского происхождения столбовые заплечных дел мастера. Остзейцев ругают, а они на дело смотрят проще.

Но теперь вообще дела идут лучше. Настало время полного господства Третьего отделения над обществом…

Это время потом вспоминалось пережившим его как школа долготерпения и мужества. Только последующие поколения не могли понять, что хорошего находят старики в этом былом всероссийском позоре.

И возглавлял эту школу несчастная жертва славянского немцеедства — Леня Дубельт, с государственной голубизной на груди и с лампасами на свиных ляжках.

На столе — цветы в тон жандармского мундира и тяжелая каменная доска с чернильницами.

— Нужны люди, равные им по развитию! Нет таких? Найдите… Купите и подошлите, как в киевский заговор. Подсылать надо солидных… Дворян.

— Нет-с…

— А тех, что уже куплены?

— Негодны.

— Почему?

— Теперь бунтует другое поколение. Это молодежь с положением и знаниями.

— Среди молодых желающих найдется еще больше. Они все без средств. Вы проверьте рублем их идеи. Они живо обнаружат другую сторону. Помните классическую истину: «Действовать надобно подкупательно!» [126] Перифраза слов одного из персонажей повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка» по поводу тактики борьбы с Пугачевым: «…не должно действовать ни наступательно, ни оборонительно… двигайтесь подкупательно».