Константин Сибирский - Черная тень над моим солнечным завтра

Мак Рэд потрясен. Он долго молча созерцает.

— Какая экспрессия! Чудесно схвачены движения этих лесных людей! Откуда эта тема Джордж?… Бесстрастный и в одно и тоже время садистически жестокий сфинкс. И эти поднятые ладони Мадонны… защищающейся от чудовища и натянутая тетива лука монгольских охотников. Бесподобно, Джордж! Твоя скульптура создает свое, особое и непередаваемое настроение… Так вот над чем ты трудился последние полгода? Блестяще!!!

— Да, дорогой Дуг! Я был поглощен этой работой.

— Мне кажется, что эта бронза приоткрывает загадку потомков Чингизхана?

— Вот, вот… Ты недалек от верного понятия моего замысла… Но не совсем. Ты поймешь несколько позже… Я сам его еще не совсем могу объяснить, — страстно говорит возбужденный Де-Форресг.

— Как же ты решил назвать ее?

— Сфинкс и потомки Чингизхана! Мне только сейчас явилась эта идея.

— Прекрасно! Название с таинственной и экзотической загадкой. Эта вещь тебе создаст славу. Ты молодчина, Джордж! А я думал, что ты влюблен в свою модель и ревнуешь ее даже к старому другу?

— Ах да… модель. Я с тобой хочу поговорить, Дуг! Если я появлюсь с Айше, скажем в «Бристоле»?

— Это будет необычайно и экзотично. Поверь, мой друг, она затмит многих дам и будет только одна такая, женщина под неразгаданной маской таинственного востока.

— И я хочу иметь такую маску, — счастливо улыбается Де-Форрест.

— Ты, молодец Джордж!

Оба приятеля, улыбаясь, пожимают друг другу руки…

Хаос в будуаре спешащей женщины. Бесстыдно разбросаны интимные части туалета.

Зеркалова поспешно пакует вещи в вместительные чемоданы. В один засовывает манто чернобурой лисицы, во второй белье, костюмы и платья. Она увлечена и не замечает, что за ее спиной, на пороге появляется молчаливо наблюдающий Мак Рэд. Взглянув в зеркало, она видит скептический взгляд и сжатые губы мужа.

Зеркалова ошеломлена его неожиданным приходом, но она умело овладевает своим чувством и резко поворачивается к нему, улыбаясь. Но Мак Рэд замечает на лице супруги контрастную смену настроений.

— О, милый Дуглас! Как хорошо, что ты пришел. Мне нужно с тобой поговорить…

— Что это за вещи?

— Дорогой Дуг! Сегодня вечером я уезжаю в Москву.

— В Москву?! — изумлен Мак Рэд, — ведь еще не прошел и месяц со дня нашей свадьбы. Как же так?

— Дела, Дуглас! Я получила директиву партийного комитета немедленно прибыть на занятия коммунистического университета.

— Вот как!?

— Неужели ты, женившись, думал засадить меня на кухню? — кокетничая спрашивает Зеркалова.

— Можно подумать, что ты сама решаешь судьбу государства?

— Ты ведь знаешь, что в нашей стране каждая кухарка должна уметь управлять государством. А я ведь передовая женщина и член господствующей партии!

— Да, — раздраженно отвечает Mак Рэд, — управлять, конечно, можно, но жить в государстве управляемом кухаркой, вероятно, было бы очень трудно.

— Ты чем-то раздражен, мои милый… возможно у тебя на строительстве были неприятности и тебе кажется?

— Мне ничего не кажется. И имею глаза и вижу. Должен тебе напомнить, что теперь у тебя есть семья. Подумала ли ты об этом, Анна?

— Ты дорогой, воспитан в буржуазном обществе, где на женщину привыкли смотреть, как на собственность или рабыню.

— Да, но какая-то мораль, этика, любовь и элементарные семейные обязанности у вас в конце концов существуют? — раздражен Мак Рэд.

— В период построения бесклассового общества и завершения построения социализма в одной стране, многие коммунисты приносят в жертву семейную близость и часто находятся в разлуке, — объясняет Зеркалова.

— Это основы советской морали? И ты считаешь, что это хорошо? Или это приносит особое счастье людям уверовавшим в идею Маркса? — спрашивает Мак Рэд, и в его голосе чувствуются еле заметные нотки иронии.

— Мой милый, не устраивай сцен. Ничего не поможет. Я уезжаю вечером, а пока, как говорится словами советской песни:

Мак Рэд отворачивается и сквозь морозное окно рассматривает неясные, расплывчатые силуэты социалистического города…

— Распишитесь! — произносит кассир, вручая Мак Рэду и Де-Форресту денежные пакеты.

Де-Форрест взглянув на содержимое, прячет пакет в карман. Но Мак Рэд проверив наличие, удивленно обращается к кассиру:

— Потрудитесь проверить. В этот пакет забыли вложить доллары!

— Нет, нет, товарищ Мак Рэд! Здесь полностью причитающаяся вам заработная плата. Кроме вычетов по займу, подоходному налогу, чистый остаток — шестьсот рублей.

— В советских рублях! Однако, как вам известно, я получаю половину жалованья в долларах?

— Товарищ Мак Рэд! До тех пор пока вы были мистером, вы аккуратно получали доллары, а теперь, пожалуйста — по товарищам и денежки. Мистер Де-Форрест по-прежнему получает доллары.

— Бросьте шутить, товарищ Иванов! Объясните в чем дело!?

— Начальник финансового отдела поручил мне сообщить вам о постановлении Совета народных комиссаров, гласящем, что все советские подданные, находящиеся внутри страны, получают вознаграждение только в рублях… Советские граждане могут получать заработную плату в валюте только в случае, когда они непосредственно находятся за границей.

Лицо кассира в глазах Мак Рэда расплывается вне фокуса.

— Мерзавцы! — роняет Мак Рэд по-английски. Инженер решительно встает, одевая пальто.

— Ты куда? — спрашивает Де-Форрест.

— Милый Джордж! В моей голове такой сумбур… все смешалось, я хочу остаться наедине, собраться с мыслями, подумать. Мне хочется немного одиночества…

Мак Рэд идет по улицам города направляясь на окраину в рабочие кварталы. Перед его взором мелькают землянки и убогие хибарки. Свирепый ветер развевает полы его пальто и срывает ржавую жесть с лачуг.

Мак Рэд входит в магазин с пустыми полками. Стоящие в очереди люди покупают протухшую, кислую капусту.

— Какое унылое зрелище. Как они могут кричать о счастьи этих серых, обездоленных людей!? И мне в дальнейшем предстоит перспектива такой жизни?… Нет! Благодарю покорно. Я решил подвести итог своему неудачному социальному эксперименту. Я хочу домой… Очевидно приведется уплатить Джефу, проигранную тысячу долларов!…

Мак Рэд снова в своем кабинете. Он возбужденно говорит вошедшему Де-Форресту:

— Джордж! Я заставлю этих негодяев уважать мою личность, выполнять договор и платить мои доллары! До коммунизма на практике еще довольно долго ждать!

— Мой друг!?

— Однако мне пришла идея! — кричит Рэд, хлопая по плечу коллегу.