Алан Саваж - Восемь знамен

С протяжным «ура» армия Белых Лотосов ринулась вперед. Роберт Баррингтон никогда не слышал и тем более не видел ничего подобного. Чжэн И просто махнул мечом в указанную женой сторону, и армия пришла в движение. Без настоящей разведки, без попыток определить тактику, без приказов, кроме одного-единственного: «В атаку!»

Но еще более удивительным казалось то обстоятельство, что размахивающих мечами мужчин сопровождали их жены и дети постарше, а также собаки. Но вот воины ускорили шаг, и женщины с ребятней быстро отстали, зато собаки, рыча и лая, продолжали бежать.

Мятежники поднялись на холм и застыли как вкопанные — не потому, что требовалось перевести дух после быстрого подъема, нет — от картины, которая перед ними предстала. За наступлением мятежников наблюдали вражеские конные патрули, и маньчжурский военачальник успел расставить войска. Знаменная армия сражалась по кланам, каждое знамя представляло собой укомплектованную дивизию; копейщики выстроились в линию, которую с обеих сторон замыкали отряды мушкетеров, их дополняли роты лучников. Впереди каждого отряда размещалась артиллерия — легкие полевые орудия. Пехоту подпирала конница.

Эта была очень старомодная диспозиция, к тому же очень статичная; по всей видимости, маньчжурский генерал отвергал или же не принимал во внимание тактические схемы военных действий, примененные Фридрихом Великим в Европе: использование скрытных фланговых маршей или концентрацию превосходящих сил в заданной точке перед позицией неприятеля. Генерал, конечно, достаточно хорошо знал тактику Белых Лотосов, чтобы не сомневаться в своей победе. И не без основания. Когда мятежники пошли в атаку вниз по склону, паля из мушкетов и посылая в небо фейерверки, в ответ им рявкнули пушки. Задрав стволы как можно выше, они посылали ядра над головами передних цепей, и чугунные шары врезались в плотную массу арьергарда. Крики и вопли наполнили воздух, перестали взмывать в небо огненные шутихи.

Передние ряды бегом надвигались на маньчжурские мушкеты. Но восставшие давно израсходовали свои заряды, а времени перезарядить им не дали. Дисциплинированные знаменные выждали, пока противник приблизится на расстояние выстрела, на сто ярдов, и дали залп, ставший почти столь же опустошительным, как и орудийный. За пулями летели стрелы такой необъятной зловещей тучей, что показалось: под ними пал каждый третий атакующий; впрочем, Роберт был уверен, что поражена только половина из них, а остальные просто уклонялись от боя. Он и сам подумывал последовать их примеру, а пока бежал рядом с лошадью Сао (его спешили, потому что коня забрал назад один из вождей мятежников). Роберту казалось, что он со всех сторон охвачен горячим ветром.

Вдруг лошадь Сао упала на колени, а затем рухнула наземь. Скакавшая с мечом в вытянутой руке Сао, не меняя позы, вылетела из седла: оставшийся без живого прикрытия Баррингтон успел подхватить ее под мышки и оттащить в сторону.

— Мы должны идти вперед! — пробормотала она.

— За собственной смертью?

От оглушительного рева он вскинул голову и увидел, что знаменные, сохраняя строй, бросились в атаку, мечи и алебарды сверкали на солнце. Мятежники, остановленные залповым огнем, казалось, дрогнули, готовые пуститься наутек. И в самом деле. — вот они повернули и побежали самым бесстыдным образом, спасая свои жизни.

— Трусы! — взвизгнула Сао и поднялась на ноги.

Пришла пора Баррингтону позаботиться о своей собственной жизни. Рядом с ними один из генералов Белых Лотосов все еще пытался собрать своих людей. Роберт взмахнул мечом, вышиб генерала из седла, водрузил в него Сао, а сам сел сзади. Маньчжуры подошли уже совсем близко, но тут у них кончились заряды. Роберт пришпорил коня и послал галопом сквозь поток спасающихся бегством мятежников, опрокидывая и разбрасывая их в разные стороны. Сао кричала и осыпала проклятьями бывших соратников, однако против своего спасения не возражала.

На подъеме Роберт придержал коня и оглянулся. Знаменные опрокинули первые ряды восставших и остановились, взлетали и опускались мечи — победители обезглавливали убитых и раненых. Очевидно, они получили приказ не брать пленных.

Он посмотрел вперед, на другой склон, по которому побежденная армия огромной беспорядочной массой неслась к холмам. Возможно, мятежники могли бы снова собраться воедино, но Роберт сомневался в том, что им дадут время это сделать, — знаменная конница уже выдвинулась вперед для преследования.

Баррингтон заметил приближающуюся кучку всадников.

— Это Чжэн И! — обрадовалась Сао.

— Чжэн И Сао! — Супруг откликнулся на ее голос с неменьшей радостью: пусть он редко навещал ее в постели, зато всегда ценил как свою надежную опору. За ним следовала дюжина верховых, среди них ни одного генерала, из чего Роберт сделал вывод, что они последовали его примеру и ради собственного спасения ссадили своих командиров.

— Наши люди двинули в горы. Давай и мы за ними, — сказал Чжэн, подъехав к ним.

— И что дальше, ваше превосходительство? — спросил Роберт.

— Ну, соберу их снова и поведу в бой.

— Даже если они последуют за вами после такого разгрома, разве не разобьют их снова?

— По-моему, Баррингтон прав, — сказала Сао. — Революции конец, по крайней мере с этими людьми. Мы должны спасать свою жизнь.

— Каким же образом, если не заодно с нашими друзьями?

— Мы отправимся в Ханькоу.

— Ханькоу? Там нас будут искать в первую очередь.

— Когда они туда придут, нас там уже не будет. — Она через плечо посмотрела на Роберта и улыбнулась.

Роберт не доверил свой план даже Сао. Он не знал, сможет ли Армстронг выполнить задуманное, с другой стороны, его замысел произведет на Чжэна и его людей гораздо большее впечатление, если они не услышат о нем заранее. Он заявил, что быстрее всего они доберутся да Ханькоу по берегу реки, и Чжэны с ним согласились.

Им следовало торопиться, так как Сао, что и следовало ожидать, потребовала заехать в лагерь восставших и забрать Бао. Основные силы маньчжурской конницы поспешили в погоню за удирающими в панике мятежниками, однако группа всадников на холме не осталась незамеченной, и к ней уже направлялся кавалерийский эскадрон. Бао они нашли в полном одиночестве, слуги его бросили, и это привело Сао в ярость. Пока она грозила всем страшной карой, Баррингтон порыскал вокруг, нашел и засунул за пояс несколько нерасстрелянных ракет. Наконец они оседлали коней, пришпорили их и погнали прочь от лагеря.

Следующие несколько дней они играли в кошки-мышки со своими преследователями, на протяжении всего пути опережая их лишь на считанные часы.