Владимир Андриенко - Эхнатон: Милость сына Солнца

– Сварит в кипятке? Варварская казнь. Совсем не подходящая для цивилизованного Египта.

– То ли еще будет. Фараон с каждым днем становиться все раздражительнее. Он по каждому пустяку впадает в дикое неистовство. Так что ты будь крайне осторожен со словами и поступками. Ведь номарх Алебастрового нома твой дальний родственник если не ошибаюсь?

– А скажи, Нехези, как ты сам считаешь, что происходит в Египте? Смотри. Мы были великой империей и с нами считались и в Нубии, и в Сирии, и в Вавилонии, и даже в далеком Крите. И вот теперь мы начали воевать друг с другом. Фараон воюет со своими подданными. Страна враждует со своим повелителем. Только здесь в Ахетатоне создается образ великого Египта. Во многих других городах запустение. Ради чего все это?

– Эхнатон во что бы то ни стало, желает утвердить новую религию. Он хочет ниспровергнуть старые культы и утвердить новый. Понимаешь, Хоремхеб. Он действительно искренне верит в Атона и в то, что его реформа благо для Египта. Я еще не так часто вижу фараона, но знаю что он искренний и несчастный человек. Он ищет верные сердца, но не может их найти. Вокруг него льстецы и проходимцы типа Мерира. Его можно понять.

– Ты знаешь, что говорят о его реформе в народе и в армии?

– Знаю. Я в Фивах переодевался в одержу крестьянина и ходил по гору и слушал. Полное непонимание того, что делает фараон. Только страх его опора. Все бояться страха пред наказанием.

– А ты веришь в то, что ему удастся сделать то, что он задумал?

– Не знаю, Хоремхеб. Я сам часто думаю об этом и не могу найти ответ. Да и забот у меня не мало. Вот теперь и тебе нужно помогать. Кстати, а ты ведь еще не женат?

– Нет. А зачем? Рабынь что мне приводили почти каждый день в мой шатер достаточно. Сирийские женщины страстные. А, кстати, где та девушка, которую ты спас в статуе Сфинкса? Мерани её звали, не так ли?

– Она и сейчас со мной и доставляет мне массу хлопот. Я даже начинаю бояться её. Слишком много она знает и слишком многое умеет. Мне даже иногда казалось, что она не человек.

– Не человек? – удивился Хоремхеб. – А кто?

– Подумай сам, как мог живой человек из плоти и крови выжить в статуе Сфинкса в жуткой жаре и зловонии? А она выжила.

– И что это доказывает? Ты же имел с ней связь в постели, не так ли?

– Да, – кивнул в ответ Нехези.

– И разве она не из плоти и крови?

– Так ничего нельзя проверить. Ночные духи могут принимать облик живых людей и нам смертным не отличить духа от живого обычного человека. Хочешь покажу тебе одну вещь что я нашел в её сумках?

– А что за вещь?

– Меч, – Незези потянулся за свертком, что делал на соседнем стуле и размотал льняную ткань.

Взору Хоремхеба открылся клинок редкой работы с крестообразной рукоять. И широким лезвием. Он схватил меч и взвесил его на руке.

– Ух ты! Легкий-то какой! Втрое легче моего бронзового клинка. Что это за материал?

– Железо, но не простое. Вытащи свой бронзовый меч.

Хоремхеб выполнил требуемое, и Нехези одним взмахом своего меча перерубил крепкий бронзовый клинок пополам! Военачальник только ахнул. Но затем Нехези сделал ещё кое-что. Он взял и согнул лезвие меча пополам и отпустил его! Меч снова распрямился, и только лезвие тихонько завизжало при этом.

– Он не сломался, Нехези! Это чудо, а не клинок. Да с таким оружием я мог бы выйти против десятерых!

– Возьми его себе, Хоремхеб. И рази им врагов Египта. Ты достоин такого меча. И может быть, ты сумеешь узнать, кто и когда изготовил подобное оружие…

На следующий день старик уже ничего не стал рассказывать своим правнукам. Его не вынесли как обычно в сад. Слуги вызвали лекаря и тот сообщил, что старик вскоре отправиться в царство Осириса.

Затем после ухода лекаря в роскошный дом сразу же явился представитель богатого цеха бальзамировщиков. Они зарабатывали громадные деньги на смерти и предлагали несколько способов бальзамирования от относительно недорогих до богатых.

Бальзамировщик стал говорить со старшим в доме. Им оказался Яхотеп, ибо Рахотеп, отбыл по срочному делу в Мемфис и прибыть должен был только через три-четыре дня.

Нехези вызвал к себе в покои только своего младшего правнука Бата.

– Бата , – прохрипел он удалив слуг прочь. – Ты здесь мой правнук, Бата ?

– Да я здесь дедушка. Тебе совсем плохо. Да пришла моя смерть. И скоро я займу место в моей гробнице .

– Мы вызовем к тебе лучших бальзамировщиков …

– Я это знаю и в этом не сомневаюсь. Сейчас не время об этом. Я так и не успел закончить своей истории. Я не добрался и до полвины рассказа. Но я хочу чтобы ты знал чем все кончилось, Бата. В проклятом городе Ахетатоне в старой гробнице, что готовили для меня именем фараона Эхнатона за государственный счет, спрятаны папирусы …

– И что там? Ты написал все, что с тобой произошло? Но ты говорил нам с Яхотепом что записей не оставил . Ты нам солгал, дедушка ?

– Да я лгал вам. Записи есть. Но я не хотел говорить об этом. Я думал, что успею сам вам все рассказать, но моя история получилась слишком длинная. Я не успел рассказать все …

– И там вся ваша история? Так ?

– Да я вел записи давно и тайно от всех. Если ты захочешь, то сможешь достать записи.

– Я хочу, дедушка. Очень хочу.

– И ты не побоишься проникнуть в проклятый и заброшенный город?

– Нет. Не побоюсь.

Тогда я расскажу тебе где спрятал папирусы. Но сделай это когда хоть немного подрастешь.

– Я уже не маленький и так.

– Да, да не маленький. Но сделай это когда станешь настоящим мужчиной. Обещаешь?

– Обещаю.

– Тогда слушай …

Конец Первого тома

Владимир Андриенко