Алан Савадж - Последний знаменный

— Возобновить огонь! — закричал Дин. — Немедленно возобновить огонь! Где фон Ханнекен?

Он еще не успел закончить фразу, как немец появился из клубов дыма. Кровь струилась у него по правой руке. Форменка была порвана.

— Вы ранены! — воскликнул Роберт.

— Ерунда, царапина. У меня серьезное сообщение: у нас кончились боеприпасы к двенадцатидюймовым орудиям.

Роберт и Дин, будто молнией пораженные, уставились на него.

— Я предупреждал вас о таком исходе — сказал фон Ханнекен. — Теперь остается сидеть и ждать, когда нас разорвут на куски.

Дин побежал вдоль мостика посмотреть на корабли японцев, которые, изрыгая огонь, обходили левое крыло поредевшего китайского флота, замыкая круг.

— «Цянь Юань» пока сражается, — прокричал он. — О, храбрый Макгиффем!

Не успел он договорить, как тяжелые пушки «Цянь Юаня» тоже смолкли.

— Мы проиграли, — заявил Дин, вернувшись на командный пост с унылым видом.

— Только чудо нас спасет, — согласился фон Ханнекен.

Роберт спустился на главную палубу, чтобы отдать приказ провести торпедную атаку. До сих пор ни один японский корабль не потоплен, поразить бы хоть один из них... Как только смертоносные трубы ударились о воду, ему показалось, что буквально на глазах происходит чудо. Замкнув круговой маневр и тем самым наполовину сократив численность китайского флота, японцы внезапно заглушили главные калибры и теперь на полной скорости уходили на юго-восток.

Торпеды бесцельно канули в море. Китайцы изумленно переглядывались.

Роберт вернулся на мостик.

— Какие будут приказания, адмирал?

Дин молча теребил усы, он, как и все, недоумевал по поводу случившегося.

— Мы возвращаемся в Вэйхайвэй, — сказал он наконец, — снять с кораблей раненых и пополнить запасы. А также разобраться с трусами, сбежавшими с поля сражения.

Крейсер «Цзи Юань» вечером того же дня пришел в Порт-Артур. В него попал один тринадцатидюймовый снаряд, превратив афтердек в обломки, но тем не менее крейсер вовсе не был выведен из строя.

— Сражение проиграно, — сообщил капитан Сэнь толпе, собравшейся на причале. — Наш флот разгромлен.

Новость мгновенно разлетелась по городу и окрестностям. Позже Джоанна и Виктория поехали в город попытаться узнать о потерях. Обе чувствовали себя больными. Когда они прибыли в порт, крейсер уже ушел, а вместо него стоял торпедный катер, экипаж которого опроверг сообщение Сэня и заявил об одержанной победе.

— Японцы беспорядочно отступили, — заявил капитан катера. — Адмирал Дин остался хозяином залива Чжили.

— Велики ли потери? — спросила Виктория. — Какова судьба флагманского корабля?

— Кораблю досталось, мисс Баррингтон, очень сильно досталось. Не знаю, сколько членов экипажа погибло, но думаю, много.

На этом закончилась их недолгая эйфория. Ночью они почти не спали, а на следующее утро Джоанна позвала Викторию на веранду, чтобы показать ей флот, или, вернее, то, что от него осталось: пять кораблей, уходящих на юг в нескольких милях от берега. Линкоры были легко узнаваемы, но даже в подзорную трубу не удалось определить, насколько серьезно они повреждены.

— Почему корабли уходят? — спросила Виктория. — Они должны защищать нас, разве не так?

Никогда она не чувствовала себя такой всеми покинутой, и не только из опасения, что японцы могут атаковать Порт-Артур. Она глубоко переживала уход корабля Роберта, не зная даже, жив ли ее брат.

А тем временем угроза нападения японцев становилась все более реальной. Битва за Пиньян развернулась еще до того, как два флота встретились у реки Ялу, и японцы одержали победу. Теперь они претендовали на всю Корею, и спустя месяц после морской битвы вторая армия маршала Оямы высадилась севернее Порт-Артура.

— В ноябре в Порт-Артуре всегда дождливо, — сказала Джоанна. Они с Викторией сидели на веранде, глядя на струи дождя. Ветра не было, поэтому сама веранда оставалась сухой. Вдалеке постоянно слышались раскаты, но это был не гром. То доносилась канонада японских пушек, обстреливающих перешеек.

Виктория была уже на восьмом месяце беременности, и ей казалось, что она стала огромной, как дом. Время для нее тянулось болезненно медленно, самочувствие стало отвратительным. Но самым отвратительным было ощущение полной изоляции, в котором находилась не только она, но и десять тысяч обитателей Порт-Артура. В город не поступало никаких сообщений после ухода последней канонерской лодки 19 сентября, то есть шесть недель назад. Японский флот, оправившийся после необъяснимого ухода из боя, позволившего Дину вывести свои линкоры в Вэйхайвэй, теперь постоянно бороздил морские просторы вблизи Тигрового Хвоста. Японцы контролировали залив Чжили. Иногда их корабли подходили достаточно близко к берегу и обстреливали бухту: очевидно, они получили приказ не разрушать сам город. Орудия китайских фортов редко отвечали им огнем. Причиной тому была, конечно, и необходимость беречь снаряды, но в куда большей степени, и Виктория это хорошо понимала, — низкий боевой дух бойцов местного гарнизона.

Японцы отрезали город от внешнего мира, и с севера, окопавшись на самом перешейке в ожидании приказа к штурму, их артиллерия продолжала вести выматывающий противника огонь. А в это время городские власти от губернатора и ниже продолжали твердить, что Порт-Артур остается неприступным. Но как можно было верить в это, если даже флот ушел.

Джоанне или Артуру приходилось каждый день ездить в город, поскольку то и дело требовалось пополнить запасы тех или иных продуктов, а городские жители с большей готовностью продавали товары варварам, имеющим деньги, нежели своим соотечественникам. Сегодня Артур вернулся из города обеспокоенным.

— Город наводнен листовками, — сообщил он — Подписанные маршалом Оямой, они призывают сдать Порт-Артур.

— Листовки? — удивилась Джоанна. — Как они туда попали?

— Никто не знает. Но присутствие японских агентов в городе вызвало панику. Меня беспокоит содержание листовок. В них говорится, что нет никакой надежды на спасение, что и армия и флот Китая разгромлены. Японское командование обещает, что, если мы сдадимся, никому не причинят никакого вреда, частная собственность будет сохранена. Но если не сдадимся... город будет отдан на разграбление.

Виктория услышала, как тетя шумно втянула воздух. Джоанна уже пережила разграбление, когда город Уху попал в руки Тайпинов. Но это произошло более сорока лет назад, когда она была девушкой, не старше самой Виктории, молодой и сильной...

— Как отреагировал губернатор? — спросила Джоанна низким голосом.

— Он ответил, что будет защищать город до конца, — сообщил Артур. — Несчастный малый, у него нет выхода. Если он будет обороняться и потерпит поражение, его убьют японцы, если же сдастся и вернется в Пекин, его казнят Цины. — Он сел рядом с женой и взял ее руки. — Те, о ком мы говорим, — цивилизованные люди, Джо. Разговоры о разграблении имеют лишь одну цель: запугать обороняющихся.