Алан Савадж - Последний знаменный

С другой стороны, Адриан, которому уже исполнилось тридцать два года, никогда не лелеял мечту и даже не проявлял ни малейшего желания найти себе невесту — ни европейку, ни китаянку; общественное мнение постановило; что он никогда не женится. Сейчас он выглядел полностью смирившимся с тем, что его брат должен вернуться и взять на себя управление Домом. Джеймс не скрывал своей радости. В свои шестьдесят девять лет ему очень хотелось, чтобы будущее семейного предприятия оказалось в надежных руках.

Роберт был счастлив вернуться домой и еще по одной причине: требовалось присматривать за Викторией, так как их мать последнее время постоянно болела и через несколько месяцев после приезда старшего сына умерла. Ее кончина глубоко затронула всех родных, хотя при жизни она никогда не была особенно близка ни с кем из членов семьи. В связи с этим грустным событием из Лошани приехала Хелен, и Роберт крайне обеспокоился, увидев, как постарела его все еще красивая старшая сестра. Да и выглядела она не такой счастливой, как в последнюю их встречу, и даже не пыталась сделать вид, что ей хорошо живется. Однако она предпочла не обсуждать семейную жизнь и сразу после похорон вернулась в свою далекую миссию.

Роберт считал себя единственным членом семьи — за исключением разве что тети Джоанны, — кто знал о принадлежности Вики к туну. Все сообщество европейцев вполне удовлетворила версия, что ребенок, усыновленный им и Су, был сиротой, которого его младшая сестра спасла во время погрома, устроенного японцами в Порт-Артуре.

Вики, разумеется, пребывала на вершине счастья от воссоединения со своим мальчиком, даже несмотря на то, что Мартин, которому исполнилось четыре года, стал в полном смысле сыном Чжан Су и, естественно, по воспитанию больше китайцем, чем англичанином. Но зато Вики могла посещать дом Роберта каждый день.

Роберт не раз пытался приватно побеседовать с ней.

— Чем ты живешь? — не мог не спросить он ее.

— Я много читаю, занимаюсь по мере сил благотворительностью в Шанхае... — Она взглянула на него.

— И никаких мыслей о замужестве?

— У меня есть муж.

— О, неужели, Вики, ты не понимаешь, что это абсурд? Ты собираешься остаток жизни провести в ожидании этого негодяя?

— Он не негодяй. Он преданный человек. Да. Я жду его. И однажды он вернется.

— Удивительно. Хотя бы по двум причинам. Если он, как ты говоришь, преданный человек, то он предан революции, а не тебе. Извини, но ты не можешь это опровергнуть.

— Я согласна, Роберт, но это не причина, чтобы я не могла быть в свою очередь преданной ему. Какова же, по-твоему, вторая причина?

— Этот Сунь Ятсен почти пропал из поля зрения, согласна?

— И неудивительно. Ты знаешь, что агенты твоей любимой императрицы пытались похитить его в Англии. И они его таки похитили, держали под арестом в китайском посольстве в Лондоне, ожидая случая переправить сюда на корабле. Ты можешь себе представить, что с ним здесь сделали бы?

— Его бы казнили.

— После страшных пыток, разумеется. Тем не менее ему удалось выбросить из окна записку, и британская полиция смогла его освободить. Спасибо Богу за британскую полицию.

— Ты понимаешь, что, если бы его доставили сюда и, как ты выразилась, подвергли страшным пыткам, он мог выдать своих соучастников? И твое имя оказалось бы среди них.

— Доктор Сунь никогда никого не выдал бы, — заявила Виктория. — Что бы они с ним ни делали. Даже если предположить, будто он знает о моем существовании, в чем я очень сомневаюсь.

Роберт решил переменить тему разговора.

— Все равно абсурд, когда такая красивая девушка, как ты, губит свою жизнь в ожидании воплощения в реальность несбыточной мечты. Уверен, в Шанхае найдется достойный человек, за которого ты могла бы выйти замуж.

— Уже несколько «достойных» людей в Шанхае предлагали мне это в надежде заполучить себе в жены самую печально известную женщину семейства Баррингтонов. И, вероятно, удобно устроиться под прикрытием имени Баррингтон. Я довольна своей жизнью. А уж после того, как ты вернулся домой...

— С маленьким Мартином.

Виктория улыбнулась:

— Не стану отрицать.

Роберту пришлось оставить все как есть, по крайней мере на время. А в конце года его внимание полностью переключилось на другие проблемы. Однажды утром Адриан пришел в его кабинет явно расстроенным.

— Эти «боксеры» начинают представлять нешуточную опасность, — сообщил он. — Ты знаешь, что они напали на один из наших сампанов? Похоже, имела место настоящая схватка. Наши люди едва унесли ноги, но двое все же были убиты. И это произошло всего в двадцати километрах от Шанхая.

Роберт помрачнел:

— «Боксеры»? Здесь, в Шанхае?

— Ты живешь как страус, Бобби. Они распространились везде.

— Ну, их нет пока на побережье. — И все же он отправился на встречу с Сяо Синьлу, наместником императора, маленьким, тщедушным человеком с вечно перепуганным выражением лица.

— Я знаю, Баррингтон. Они совершенные негодяи.

— Которым, однако, по какой-то неясной причине удается уходить безнаказанными, даже после убийства, отметил Роберт. — Не поймите меня превратно. Я ничего не имею против того, чтобы ваши люди поддерживали себя в хорошей физической форме, если этим все и ограничивается. Но когда они начинают нападать на моих соотечественников... Как вы знаете, я и сам однажды подвергся их нападению. И пристрелил пару из них.

— Да, — согласился Сяо с удрученным видом.

— Итак, я прошу арестовать эту банду и хотя бы отдать под суд.

Сяо развел руками по столу:

— Я не могу этого сделать, Баррингтон.

— Не можете? Если вам не хватает людей, это не повод для беспокойства, — я дам людей. Вы только скажите, и я готов взяться за дело сам.

— Я вам ничего не могу сказать, Баррингтон. — Сяо выглядел так, будто его мучила физическая боль. — Согласно директиве Пекина нам запрещено вмешиваться в деятельность «боксеров». — Он вздохнул. — Разве вы не знали об этом?

Роберт не верил собственным ушам:

— Директива из Пекина? Нет, я не знал об этом, да и поверить не могу, что такое возможно.

— Вы должны поверить, Баррингтон. Директива подписана вдовствующей императрицей Красными чернилами.

Роберт поспешил вернуться в контору и сел за письмо к Чжан Цзиню. «Я не понимаю, что происходит, — писал он. — Но могу только предположить, что императрицу ввели в заблуждение и заставили поддержать опасное предприятие, о котором она ничего не знает. В таком случае я умоляю вас, Чжан, убедить ее изменить указания. Эти люди представляют опасность, и численность их растет. Если их немедленно не остановить, немедленно не подавить, нам предстоит иметь дело с новыми тайпинами. Мы уже прежде обсуждали это, и вы согласились со мной. Теперь вы должны действовать, пока еще не поздно».