Лев Никулин - России верные сыны
- Название:России верные сыны
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Военное издательство Военного министерства Союза ССР
- Год:1952
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лев Никулин - России верные сыны краткое содержание
Постановлением Совета Министров Союза ССР писателю Никулину Льву Вениаминовичу за роман «России верные сыны» присуждена Сталинская премия третьей степени за 1951 год.
России верные сыны - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
И долго еще он сидел в раздумье, всей душой чувствуя правоту этих слов…
Должно быть, Данилевский, зная любопытство венской прислуги и не доверяя замкам в столе Можайского, беспокоился о судьбе своих записей; на следующий день он приехал снова и тотчас заговорил о своих записках.
Они обменялись дневниками, и Данилевский, как бы вскользь, заметил:
— Стоило тебе связываться с этой скотиной Краутом! Он и в самом деле приближенный канцлера, не то лакей, не то главный наушник.
Можайский с удивлением взглянул на Данилевского:
— Наглец осмелился назвать меня рабом!
— Можно было посмеяться над этим… Ты с твоим древним дворянством, гвардии капитан — и вдруг… раб!
— Он сказал: «Русский… раб!..» Не одного меня он желал оскорбить.
Данилевский пожал плечами.
— Не звать же его к барьеру, — в раздумье сказал Можайский.
— Еще чего… Бродягу безродного, сына комедиантки…
На этом кончился их разговор. А час спустя из Гофбурга прибыл дежурный флигель-адъютант, знакомый Можайскому Кирилл Брозин.
Ему было приказано тотчас же доставить Можайского к генерал-адъютанту графу Ожаровскому.
48
Андрей Кириллович Разумовский направлялся с визитом к престарелому фельдмаршалу князю де Линю.
Карета миновала площадь, улицу и мост. Когда-то Разумовскому льстило, что они носят его имя. Двадцать семь домов было куплено и сломано для того, чтобы на этом месте построить дворец Разумовского. И вот он возвышается на площади над золотой листвой парка. Теперь все это казалось ему суетным и уже не радовало. К тому же сегодняшний день начался нерадостно.
У дворца Бельведер он встретил всадника в теплом сюртуке и зеленей шляпе с перышком. Это был пожилой человек, с продолговатым лицом, длинным носом и рассеянно-добродушным взглядом. Он мог бы показаться богатым горожанином, если бы позади не ехал разодетый, как павлин, адъютант. Встречные останавливались и, обнажив головы, ждали, когда с ними поравняется всадник.
Император Франц возвращался с утренней прогулки по лесу.
Андрей Кириллович остановил карету, вылез из нее и тоже снял шляпу. Император Франц повернул лошадь и остановился. Он спросил, понравилась ли Разумовскому ария, которую пела вчера певица на концерте у королевы Гортензии.
— Я не поклонник итальянской музыки, ваше величество…
— Этим вы делаете честь венской музыке, — рассеянно улыбнувшись, заметил Франц и тронул шпорой коня.
Разумовский, вздыхая, полез в карету. Ему было немного обидно, он уловил легкую насмешку в тоне императора Франца. Для него Разумовский был не государственный муж, не первый уполномоченный России на конгрессе, а светский человек, любитель музыки, безобидный вельможа в немилости. Разумовский хорошо знал, что рассеянно-благодушный вид Франца был только маска. Самый близкий к австрийскому императору человек был даже не Меттерних, а начальник тайной полиции барон Гагер. И Франц, вероятно, уже знал, что вчера, после концерта у королевы, император Александр полчаса беседовал с композитором Бетховеном, которого Франц считал неприятным и дерзким человеком, и что беседу устроил Разумовский.
Замечание о «венской музыке» относилось к этим хлопотам Андрея Кирилловича. Очень скоро он забыл о неприятной встрече. Князь де Линь, к которому, чтобы немного рассеяться, ехал Разумовский, был много видевшим и много знающим остроумцем, последним кондотьером, дорого и охотно продававшим свою шпагу. Сначала он служил во французских войсках, потом перешел к австрийцам и так чуть не всю жизнь сражался под чужими знаменами.
Андрей Кириллович Разумовский чувствовал холодность к себе соотечественников.
Он был молод, был щеголем и повесой, когда сопровождал на корабле из-за границы в Петербург невесту Павла Петровича, будущую великую княжну Наталью Алексеевну. Она полюбила молодого Разумовского, Павел Петрович ничего не знал об этой тайной любви. Знала о ней императрица Екатерина и открыла глаза Павлу, но это было уже после скоропостижной кончины Натальи Алексеевны. Отец Андрея Кирилловича, гетман Разумовский, получил письмо Екатерины: «Я принуждена была велеть сыну Вашему графу Андрею ехать в Ревель до дальнейшего о нем определения»… Из Ревеля Андрей Кириллович уехал в Вену и с тех пор, с 1776 года, он только один раз приезжал в Россию для свидания с отцом. Тридцать восемь лет он прожил за границей, он был чужестранцем в своей стране и не искал оправдания своему пребыванию за границей. Россия, Наталья Алексеевна, поместья отца на Украине — все ушло далеко, навеки, и только временами, за фортепьяно, перебирая клавиши, он вспоминал украинские мелодии… И щемило сердце, и слезы жгли ему веки. Был женат на немке, овдовел; теперь говорили о его браке с другой немкой, графиней Тюргейм. Но это еще куда ни шло… Он часто подумывал о том, что суд истории будет суров к нему, единственному русскому среди уполномоченных России на конгрессе. Но разве его вина, что Александр предпочитает иностранцев?.. Суд истории… Кто пишет историю? Те же историографы, которым за это дают чины и кресты. Так он утешал себя, а между тем он знал, что история пишется не руками придворных историографов.
От тяжелых мыслей он искал спасения в музыке. Его оркестр, его квартет славился во всей Европе; на концерты во дворце Разумовского съезжались истинные ценители. Он сам доставал из футляров драгоценнейшие «страдивариусы» и «гварнери», музыканты получали их перед репетицией или концертом из рук самого Андрея Кирилловича. Ах, музыка, только она утешение и радость…
Визит к князю де Линю тоже был отрадой.
Де Линь, приближенный австрийского императора Иосифа II и, как говорили, клеврет императрицы Екатерины, был человеком иного века. Свидетелю вольнодумства и смелых реформ Иосифа II, вместе с Иосифом выгонявшему из Вены иезуитов, ему претило католическое ханжество императора Франца.
Де Линь знал и любил Суворова, был с ним под стенами Очакова, там, где получил тяжелую рану Кутузов. Он видел двор Екатерины, путешествовал с ней в Крым; там Потемкин превзошел себя хитростью и внушил иностранцам уверенность в несокрушимом могуществе России. А между тем казна была пуста, турецкие войны и расточительство фаворитов истощили ее.
Де Линь встретил Разумовского на площадке парадной лестницы со всей учтивостью прошлого века, улыбающийся, напудренный, в шелковом турецком халате.
— Вчера я хворал весь день, но ваш посланец поднял меня с постели; вы всегда для меня лучший врач…
Они прошли в маленький кабинет де Линя и сели в уголке, там, где белел мраморный бюст Иосифа II. Подобие конторки для письма стояло у окна, — де Линь всегда писал стоя. Зажженная свеча освещала недописанную страницу.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: