Юрий Сергеев - Княжий остров

Егор поднимает яблоко за корешок и потрясенный видит, как отделяется верхняя половина. Яблоко разрублено. Они едят эти половинки. Егор с восхищением смотрит на старика и готов делать все, что тот прикажет.

Еще вспомнились тренировки Буяна и Егора с деревянными шашками. Дед учит его уклоняться от ударов, но палка в руках старика часто и больно бьет мальчишку, он кривится и чуть не плачет от боли, настырно бросается в атаку на веселого Буяна…

Ночь. Они вдвоем сидят на скошенной траве у костра, вдруг дед встает и манит парнишку от огня в темь. Положив ему тяжелые ладони сзади на плечи, говорит:

- Задери башку… Видишь, вон она Большая Медведица — наша мать кормилица, символ Казачьего Спаса… Бог велик! Запомни, с этова дня нету над тобой никакой власти, никакого атамана — характерник напрямик говорит с Богом и слушает только ево глас. Гляди на взоры вселенной! Гляди! Это глаза твоих дедов и прадедов, глаза былых пращуров. Они зрят оттэль на твои подвиги, как ты защитишь святую Расею, не подведешь ли ихний корень…

- Звезды глаза дедов? — изумленно вторит Егорка, глядя пристально в небо.

- Не подкачай, паря, ответ перед ими большой, они всю жисть твою земную на тя будут светить, испытывать совесть твою и отвагу. Так-то… Обучу я тебя такой науке, что сможешь зачаровать и побить любого врага. Спас — бескрайняя степь и бездонный колодезь русского духа. Не для баловства все это, а для схватки с врагом и возмездия ему за Русь святую. Когда состаришься — передашь науку далее, как мне дед передал… Не бойся за себя в бою, ибо сразу сгибнешь… попервой береги друга… За други своя!

Ты станешь сгустком звездного света и овладеешь копьем-лучом Святого Георгия… Казак взращен простором степей и небес, силой дубрав, вспоен медовым нектаром ветров, закален огнем солнца и живет державностью земли своей. Гляди честно дедам в глаза! Какие ядреные и ясные очи! А счас становись рядом на коленки и втори за мной слова заветные молитвы Стос… молитва, только молитва отворит тебе врата в Царствие Божие и придаст силу неимоверную… Молись!

Осень… Они опять с Буяном на острове. Варят на костре запашистую щербу из пойманной рыбы. Егор берет дедов карабин и подает, сам отбегает подальше и кричит:

— Стреляй в меня!

- Не рано ишшо? — басит дед, — в ману вошел? молитву прочел? все впитал?

- Стреляй! — парнишка слегка покачивается, взгляд его затуманен, губы шепчут святые слова…

Грохает выстрел. Пуля с воем обдувает щеку, и Егорка радостно вопит:

- Я видел ее! Я видел! Она летит, как пчела, можно легко увернуться! Я видел ее!

- Вот и ладом все! — Буян подходит, ласково треплет рукой по вихрам, — живи воин-защитник! Ты обрел моленную душу…

После одной из тренировок на острове Буян у ночного костра поведал любопытному парнишке дивную историю. Поразительно, но о людях из прошлых веков и своих пращурах он говорил — «мы», словно сам присутствовал там…

- Илья Иванович, — попросил Егор, — можно я расскажу древнюю легенду деда Буяна?

- Расскажи, если это имеет отношение к теме нашего поиска.

- Имеет… самое прямое отношение к Беловодью. Я буду говорить, как он сказывал, сохраняя удивительное слияние с прошлым. Так слушай же…

- Говори, — Окаемов дал знак Селянинову и Мошнякову быть внимательнее.

- Мы участвовали в казачьем сполохе и восстании Кондратия Булавина и когда поняли, что окружены войсками князя Долгорукого, истребляющего безжалостно казаков от старого до малого, решили уйти ночью на стругах по Дону в чужие края… Нас было много тысяч душ… С бабами и ребятишками, со стариками и старухами, божественными книгами, церковной утварью и колоколами в стругах, да прочим хозяйственным скарбом, мы тайно отплыли темью из Черкасска… Атаман Некрасов пред этим строго обошелся с лазутчиками и предателями, он выявил их давно, но только в самый нужный момент эти засланные и купленные были изрублены шашками и кинуты в Дон… Старшина каждого струга неукоснительно выполнял приказ атамана о строжайшей тишине во время сплава мимо карательных войск у нынешнего Ростова… Ежели расплачется ребенок, ради спасения остальных он должен быть утоплен… Струги плыли в полной тишине, и удалось проскользнуть незамеченными. Пожили некое время на Кубани, а когда нас и отгудова согнали, вышли в Черное море миром всем, и сплылись струги, и начался казачий круг… Некрасов настаивал держать путь вдоль берега к Болгарии и, обогнув Черное море, найти в Турции безлюдные места и основать станицы… Но зачался разброд, один из куренных атаманов храбрился и требовал идти напрямки, чтобы скорей достичь желанного убежища. Некрасов пугал, что в это время года случаются частые бури и придется идти на парусах через дьявольскую воронку, где даже сало тонет, утаскиваемое на дно… Совет стариков молчал, и Некрасов рассерчал, с тысячью казаков и их семьями уплыл вдоль берега…

- Остальные двинулись через море и все перетонули, — прервал рассказ Окаемов, — я знаю эту историю и бывал в станицах некрасовцев в Турции.

- Совет стариков молчал по приказу старейшины, своего начетчика… некрасовцы старообрядцы… они молчали потому, что идти туда, куда они надумали, было нельзя с буйным Некрасовым. Они не приняли и нового атамана; тот с половиной людей устремился через море… С ним пошли дерзкие и хорошие казаки, но гордыня затмевала им разум и не услышали они Бога и старейшин… Их паруса скрылись за горизонтом, а ночью разыгрался страшный шторм, застигнув струги как раз на том бесовском месте, где сало тонет в воде.

Переждав шторм на берегу, мы опять спустили струги, подняли паруса и пошли за передовым судном, ведомым Богом и рукою старейшины, сидящего на корме и прижимающего к себе драгоценное нечитанное Евангелие, как знак открывающейся новой жизни. В море не встретили никого, высадились у какого-то иноземного селения и наняли караван верблюдов… Путь через Персию на Алтай, в Беловодье…

- В Беловодье? — ахнул Окаемов, — что же ты раньше молчал?

- Да потому что это не приходило, видать, не нужно было… Только сейчас я начинаю понимать, откуда у деда Буяна была такая крепкая старая вера, такие знания Казачьего Спаса… он бывал в Беловодье и, верным делом, знал, как туда пройти… Вот так оказался на Аргуни донской казак.

- То, что он говорил «мы», — первый признак истины, — уверенно подтвердил Окаемов, — некрасовцы точно так говорят о своих предках, хоть минуло двести пятьдесят лет…

- Я еще не закончил, Илья Иванович… дед Буян часто исчезал, иной раз по полгода, и возвращался в станицу загоревший дочерна и изможденный… Он приносил турецкие платки, китайский шелк и дарил бабам. Я думаю, что он был связным между некрасовцами и Беловодьем…