Ши Най-Ань - Речные заводи (том 1)

– Ай‑я! – оказал У старший. – Не надо, чтоб она угощала тебя. Ведь может случиться, что и нам о чем‑нибудь придется просить ее. Шить‑то ты ей шей, а кушать приходи домой, чтоб не вводить ее в расход. Если ты завтра опять пойдешь к ней работать, так захвати немного денег и купи вина и закуски угостить ее. Недаром говорит пословица: «Близкий сосед лучше далекого родственника». Смотри не порти с ней отношений. Если она откажется от угощения, возьми работу домой, а когда все сделаешь, то отнесешь.

Жена выслушала У старшего, и ничего особенного в этот день не произошло.

Так удалось старой Ван осуществить свой план и заманить к себе в дом Пань Цзинь‑лянь. На следующий день после завтрака, когда У старший отправился торговать, старуха снова пришла пригласить к себе его жену. А когда та пришла, старая Ван вынесла ей шитье, и жена У принялась за работу, а хозяйка пристроилась рядом, заварила чай и стала его попивать.

Когда наступил полдень, молодая женщина вынула связку монет и, передавая ее старой Ван, сказала:

– Матушка! Разрешите‑ка сегодня мне угостить вас!

– Да что ты, милая! – воскликнула старуха, не ожидавшая этого. – Да где же такое видано? Я, старая, пригласила тебя поработать, да ты же еще и тратиться будешь!

– Муж велел мне так сделать, – отвечала жена У старшего. – Он сказал, что если вы, матушка, будете отказываться от угощения, то мне лучше работать дома.

– Ну раз уж он у тебя такой строгий да к тому же и ты сама желаешь этого, я возьму деньги, – поспешила согласиться старая Ван, опасаясь, как бы не испортить все дело.

Она добавила немного своих денег, купила хорошего вина, закусок, а также редких фруктов и принялась потчевать свою гостью.

Теперь послушайте, что я скажу вам, читатель. Любая женщина, как бы умна она ни была, не устоит перед расточаемыми ей любезностями, и из десяти случаев в девяти попадется в ловушку.

Дальше необходимо рассказать, как старая Ван подала сладости и пригласила гостью выпить и закусить. Потом жена У старшего пошила еще немного и, когда стало смеркаться, выразила старухе свою сердечную благодарность и, распрощавшись, ушла домой.

Но мы не будем подробно останавливаться на всех этих мелочах. На третий день после завтрака, едва Ван увидела, что У старший ушел из дома, она с черного хода забежала к своей соседке и сказала ей:

– Ну, милая, опять я пришла беспокоить тебя…

– А я только что собиралась идти к вам, – сказала жена У, спускаясь по лестнице.

Придя в дом старой Ван, они уселись шить, а потом попили чайку, приготовленного хозяйкой. Так жена У старшего проработала примерно до полудня.

Теперь возвратимся к Си‑Мынь Цину и расскажем о том, как он сгорал от нетерпения, дожидаясь назначенного дня. Голову он повязал новой косынкой, одел нарядное платье и, захватив с собой около пяти лян серебра, отправился на улицу Красных камней. Подойдя к дверям чайной, он кашлянул и сказал:

– Что это вас не видно, матушка Ван?

– Кто там меня зовет? – спросила старая Ван, взглянув на дверь.

– Да это я! – отвечал Си‑Мынь Цин.

Старуха поспешила к двери и, увидев говорившего, смеясь, сказала:

– Я‑то думаю, кто бы это мог быть, а это оказывается вы, уважаемый господин, мои благодетель. И как вовремя пришли, зайдите, пожалуйста! – она за рукав втащила гостя в комнату и обратилась к жене У старшего:

– Это и есть тот самый благодетель, который подарил мне материи на погребальную одежду.

Увидев женщину, Си‑Мынь Цин почтительно ее приветствовал, она же, поспешно отложив работу, так же вежливо отвечала на его поклоны. А тем временем старая Ван, указывая на жену У старшего, говорила Си‑Мынь Цину:

– Шелк, который вы, уважаемый господин, изволили подарить мне, пролежал у меня больше года, и я так и не собралась сшить погребальную одежду. Но эта женщина так добра, что согласилась сама изготовить все необходимое своими руками. Взгляните – она шьет, словно на станке ткет, стежки у нее идут и часто и красиво. Редко встретишь такую работу. Сами посмотрите, уважаемый господин!

Си‑Мынь Цин взял в руки шитье и одобрительно воскликнул:

– Где же это вы, сударыня, научились этакому мастерству? Будто волшебница какая сделала!

– Вы шутите надо мной, сударь! – улыбаясь, отвечала ему жена У старшего.

Тогда Си‑Мынь Цин обратился к старой Ван со следующим вопросом:

– Могу ли я спросить вас, матушка, из какого дома эта госпожа?

– А вы попробуйте сами угадать, сударь! – отвечала старуха.

– Да разве я отгадаю? – возразил Си‑Мынь Цин.

– Это жена моего соседа У старшего, которая всего несколько дней назад, если помните, ударила вас шестом, – смеясь, отвечала старуха. – Видно, ушибленное место у вас уже не болит, вот вы и забыли.

При этих словах жена У так вся и зарделась и произнесла:

– Шест у меня тогда нечаянно из рук выпал, так что вы уж пожалуйста, уважаемый господин, на меня не сердитесь.

– Да что вы! – отозвался Си‑Мынь Цин.

– Мой благодетель – прекрасной души человек, – поспешила вставить свое слово старуха Ван. – Он всегда отличался необычайной добротой и совсем не злопамятен.

– А я тогда и не знал, кто вы, – продолжал Си‑Мынь Цин. – Так вы, значит, супруга У старшего. Ваш муж, кажется, занимается торговлей? Я слышал, что зла он никому в городе не причиняет, занимается потихоньку своим делом, что характер у него хороший и человек он, каких мало.

– Ах вот вы что о нем знаете, – вмешалась тут старая Ван. – С тех пор как эта женщина вышла за него замуж, она во всем слушается своего мужа.

– Да никчемный он человек! – заметила жена У. – Вы уж не смейтесь над нами, сударь.

– Ошибаетесь, дорогая госпожа! – сказал Си‑Мынь Цин, – Еще в старину говорили: «Мягкость в человеке – основа жизни, а твердость – источник многих бед». Ведь у людей, вроде вашего мужа, как говорится: «И на расстоянии десяти тысяч ли ни одна капля воды не пропадет».

– Что верно, то верно, – поддержала его старая Ван.

Восхваляя еще некоторое время шитье, которое ему показали, Си‑Мынь Цин сел против молодой женщины.

– А знаешь ли ты, милая, кто этот почтенный господин? – спросила старуха Ван свою гостью.

– Нет, – ответила та, – не знаю.

– Этот уважаемый господин один из самых богатых людей в нашем городе, – продолжала старуха, – сам начальник уезда поддерживает с ним знакомство. Зовут его почтенный господин Си‑Мынь. Дома у него несметные богатства, а напротив уездного управления лавка, в которой он торгует лекарственными снадобьями. Денег у него целые горы, а продовольствия в закромах столько, что оно даже гниет. В комнатах его, куда ни взглянешь, что ни желтое, то золото, что ни белое – серебро, что ни круглое, то жемчуг, а блестящее – разные драгоценности. Есть у него дома и рога носорога и бивни слона, – продолжала расхваливать его старуха.