Перл Бак - Императрица

— Давайте поговорим в саду, — предложила она.

Цыси присела на фарфоровую садовую скамью, а принц после долгих препирательств — на бамбуковую скамейку.

— Извините, что трачу ваше время, — начала Цыси, — но я слышала, что император, мой сын, желает принять иностранных посланников без знака почтения с их стороны, и это меня сильно беспокоит.

— Высочайшая, он любопытен подобно ребенку, — ответил принц Гун. — Он ждет не дождется, когда увидит иностранное лицо.

— Неужели мужчины такие дети? — воскликнула императрица и протянула руку, чтобы сорвать гранатовый цветок, который тут же разорвала на кусочки.

Принц молчал.

— Хорошо, хорошо, — вскричала она, потеряв терпение, — вы не запретили ему? Вы же — старшее поколение.

Принц Гун поднял брови.

— Ваше высочество, как я могу отказать императору, если в его власти отрубить мне голову?

— Вы знаете, что я бы этого не допустила, — возразила она.

— Высочайшая, благодарю вас, — ответил принц Гун. — Однако вы, наверное, знаете, что супруга влияет на императора с каждым днем все больше и больше. Это, позвольте заметить, хорошее влияние, поскольку удерживает его от общества евнухов и походов в недостойные дома, куда евнухи водили его переодетым в простое платье.

— Но кто же тогда оказывает влияние на супругу? — резко спросила Мать императрица. — Она не приходит ко мне, кроме тех случаев, когда долг обязывает ее выразить почтение. Когда я вижу ее, она молчит.

— Высочайшая, — сказал принц. — Я не знаю.

Императрица сбросила обрывки лепестков со своих колен, покрытых атласом.

— Нет, вы знаете. Это Вдовствующая императрица, моя кузина Сакота.

Принц склонил голову и некоторое время молчал, затем встал и произнес умиротворяюще:

— Ваше высочество, по крайней мере нельзя принимать иностранных послов в императорском Зале аудиенций.

— Конечно же, нет, — согласилась она, забыв про Сакоту, как он и надеялся.

Императрица задумалась. Солнечные лучи пробивались сквозь листья и цветы гранатов к ее рукам, уже спокойно лежавшим на коленях. Вдруг она улыбнулась.

— Придумала! Их нужно принять в Павильоне пурпурного света. Они не догадаются, что это не сам дворец. Таким образом мы не нарушим традицию, а им дадим иллюзию.

Принц не мог возражать ее затее, сколь бы не хотел сделать это. Ибо Павильон пурпурного света находился на дальнем краю Срединного озера, в нем император по обычаю принимал только послов внешних племен, причем делал это лишь в первый день Нового года.

— Высочайшая, — сказал в ответ принц Гун. — Вы умны, как самый умный мужчина. Я восхищен вашей сообразительностью и остроумием и распоряжусь о необходимых приготовлениях.

Теперь Цыси была в прекрасном настроении и, тронутая его похвалой, пригласила принца Гуна посмотреть план нового Летнего дворца.

Целый час ходил принц вокруг длинного широкого стола, на котором был расстелен план, воплотивший мечты императрицы. Он слушал ее текучую речь и представлял реки, извивающиеся меж каменных горок и превращающиеся в озера, видел горы, перевезенные из западных провинций и украшенные редкими деревьями, видел дворцы с золочеными крышами, видел позолоченные пагоды на горных склонах и на берегу озера. Но он не промолвил ни слова, таким сильным был его испуг, не смел открыть рта, чтобы не выплеснуть гнев, охвативший его от одной только мысли о пустой трате денег, он знал, что его чувства вырвутся на волю, но в ответ она прикажет его казнить. Наконец принц Гун заставил себя пробормотать сквозь зубы:

— Кто же, кроме вас, высочайшая, мог замыслить такой величественный дворец?

Затем он попросил разрешения удалиться и поспещил прочь.

От императрицы он прямиком отправился к Верховному советнику Жун Лу, однако Мать императрица угадала эту хитрость сразу же, когда вечером того же дня евнух пришел сказать ей, что Жун Лу ждет аудиенции.

В этот момент императрица вновь склонилась над картой, собираясь тонкой кисточкой нарисовать еще одну высокую пагоду.

— Пусть Верховный советник войдет, — сказала она, не поднимая головы. Зная, что Жун Лу не одобрит ее замыслов, она заставила его некоторое время ждать за ее спиной, прежде чем заговорила.

— Кто там? — спросила она.

— Высочайшая, вы знаете.

Звук его глубокого голоса достиг ее сердца как всегда быстро, но она притворилась, что совсем не взволнована.

— Ах, — сказала она безразлично, — зачем ты пришел? Разве ты не видишь, что я занята?

— У меня есть причина, — ответил Жун Лу, — и я умоляю вас, ваше высочество, выслушать меня, так как до той минуты, как ворота будут заперты на комендантский час, остается мало времени.

Цыси почувствовала его прежнюю власть. Он был единственным во всем мире мужчиной, которого она бояласц потому что он любил ее и не уступал ей. Однако сейчас она была настроена так же своевольно, как когда-то в юности, будучи обрученной с ним. Она намеренно не спешила, и ему пришлось ждать, пока она не закроет нефритовой крышкой чернильный камень и не вымоет сама кисточку в мисочке с водой, хотя в другое время все эти маленькие заботы она оставляла прислужнику-евнуху. Жун Лу терпеливо ждал, прекрасно зная не только о том, чем она занята, но также о том, что его осведомленность ей известна.

Наконец императрица медленно прошла через весь зал к невысокому трону и села. Жун Лу подошел к ней и встал на колени, как требовал обычай, и она приняла это как должное, а ее черные глаза были жестокими, надсмехающимися и нежными одновременно.

— Больно тебе колени? — спросила Цыси некоторое время спустя.

— Это не имеет значения, ваше высочество, — ответил Жун Лу спокойно.

— Встань, — сказала она. — Мне не доставляет радости, что ты стоишь передо мной на коленях.

Он поднялся с достоинством, и она оглядела его с ног до головы. Когда ее глаза встретились с его глазами, она остановила взгляд: они были наедине и никто не мог запретить ей смотреть на него. Евнух стоял на расстоянии, у входа в зал на страже.

— Что я сделала не так? — Голос был заискивающим и нежным, как у ребенка.

— Вы знаете сами, — ответил он.

Она пожала плечами, укрытыми в атлас.

— Я не говорила тебе о новом Летнем дворце, потому что знала, что кто-нибудь тебе скажет — несомненно, принц Гун. Но я принимаю новый Летний дворец как подарок сына. Таково его желание.

На это Жун Лу ответил очень серьезно:

— Вы знаете, что в казне нет сейчас денег на Дворец наслаждений. Народ и так слишком обременен налогами, а чтобы строить дворец, придется обложить новым налогом каждую провинцию.

Императрица снова пожала плечами.

— Не обязательно брать деньги. Можно потребовать щебень, камень, нефрит, вызвать мастеров.