А. Глинкин - Дипломатия Симона Боливара

Жизненный путь Боливара после встречи в Гуаякиле сложился иначе. Уход Сан-Мартина с политической арены окончательно вверг Перу в глубокий кризис. Междоусобицы и частые смены деятелей у руля правления породили политический хаос. Испанские войска нанесли несколько поражений армии патриотов и заняли Лиму. На их сторону перешли многие крупные землевладельцы-креолы, заботившиеся прежде всего о сохранении своих привилегий колониальной эпохи. Даже в правительстве находились деятели, готовые к сговору с врагом. Положение патриотов стало катастрофическим. В этих условиях перуанский конгресс призвал Боливара прийти на помощь Перу во главе колумбийской армии. Своим решением в сентябре 1823 года конгресс назначил Освободителя верховным командующим всеми вооруженными силами патриотов и вручил ему всю полноту военной и гражданской власти, официально провозгласив диктатором Перу.

Поистине титанические усилия пришлось приложить Боливару, Сукре и другим патриотам, для того чтобы переломить неблагоприятную ситуацию в Перу. Длительное время борьба проходила с переменным успехом. Столица Лима и главная морская крепость Кальяо несколько раз переходили из рук в руки. Только к середине 1824 года Боливару удалось, мобилизовав все ресурсы Великой Колумбии и Перу, создать многочисленную армию патриотов, перевооружить ее и укрепить воинскую дисциплину.

Последнее, решающее сражение войны за независимость произошло в декабре 1824 года на высокогорном плато Аякучо. Боливар с отрядом войск в это время освобождал от испанцев побережье Перу. Армия патриотов под командованием Сукре настигла основные силы испанцев и в быстротечном бою наголову разгромила их. Эта блестящая победа окончательно обеспечила независимость испанской Америки. Население Верхнего Перу провозгласило создание самостоятельной республики, названной в честь Освободителя Боливией.

К этому времени патриоты Мексики также добились ликвидации испанского владычества. В январе 1826 года выбросил белый флаг гарнизон последнего очага испанского сопротивления — крепости Кальяо. Многолетняя освободительная эпопея народов континента завершилась полным разгромом колонизаторов и изгнанием их с латиноамериканской земли. Испании удалось удержать в своих руках только Кубу и Пуэрто-Рико.

Полярность жизненных судеб Боливара и Сан-Мартина после Гуаякиля вызвала острые столкновения мнений в кругах общественности и историков стран Южной Америки относительно причин такого драматического развития событий. Авторы первых исторических трудов о войне за независимость — X. М. Рестрепо и др. — были ее современниками или участниками. Их рассказ о свидании в Гуаякиле являлся отражением непредвзятого взгляда на это историческое событие. [243]Но эти книги впоследствии были преданы забвению.

Во второй половине XIX века в обстановке участившихся конфликтов между странами континента широкое распространение получила концепция о конфронтационном характере «встречи в верхах», родившаяся в недрах националистического мировоззрения. Она ставила целью переписать историю и имела несколько вариантов. В одном случае утверждалось, что, действуя «с позиции силы», Боливар вынудил Сан-Мартина капитулировать. В другом — Боливар рисовался опытным и прожженным политиком, сумевшим обойти скромного и благородного Сан-Мартина. В третьем — обосновывалась схема: уход протектора Перу из политической жизни произошел сразу же после свидания в Гуаякиле, следовательно, там первопричина его отставки. До встречи — потенциальные соперники, в Гуаякиле — противоборство «за закрытыми дверями», после встречи — триумфатор и побежденный. Для утверждения подобной концепции, писал член аргентинской Академии национальной истории X. С. Раффо де ла Рета, «извращают логику и честную интерпретацию фактов, игнорируют доказательную ценность подлинных документов». [244]

Сотворение этого мифа и всплеск эмоций начались после публикации в 1843–1844 годах двухтомного сочинения Лафонда де Люрси о его путешествии в испанскую Америку. [245]Автор, французский офицер, служил на торговом судне, курсировавшем в 20-х годах XIX в. между Перу и южными районами Колумбии. В дни исторической встречи Боливара и Сан-Мартина Лафонд находился в Гуаякиле. Но не повествование о событиях, которые наблюдал Лафонд, принесли его сочинению громкую известность. Всеобщее внимание привлек один ранее не известный документ, опубликованный на страницах книги в переводе на французский язык. Речь шла о письме Сан-Мартина, направленном якобы Боливару 29 августа 1822 г. из Лимы. Согласно заверениям Лафонда, он получил это письмо от Сан-Мартина в 1840 году во время встречи с ним в доме последнего в Париже, сделал с него перевод, а оригинал вернул хозяину. По другой версии, Лафонд ознакомился с оригиналом письма при содействии секретаря Боливара.

Содержание письма сводилось к следующему. Сан-Мартин в Гуаякиле убеждал Боливара незамедлительно прийти во главе колумбийской армии на помощь Перу, чтобы отвести смертельную угрозу делу патриотов всей испанской Америки, выражал готовность признать главенствующую роль Боливара и служить под его командованием. Категорический отказ Освободителя протектор Перу объяснял для себя его честолюбивыми замыслами, жаждой славы и желанием не делить ни с кем лавры победителя Испании. Тогда Сан-Мартин, движимый благородными побуждениями, решил по своей доброй воле освободить место Боливару. Он не видел другого пути, гарантировавшего торжество дела патриотов. В заключительных строках письма Сан-Мартин обращался к Боливару со словами: «Мое решение позволит именно Вам пожать лавры завершения войны за независимость в Южной Америке». [246]

По горячим следам сенсационное «открытие» Лафонда произвело впечатление на многих. Публикации Лафонда доверился аргентинский историк Б. Митре, назвавший письмо от 29 августа 1822 г. «политическим завещанием» Сан-Мартина. [247]Его яркий талант повествователя придал убедительность суждениям, содержавшимся в письме. Четырехтомный труд Митре «История Сан-Мартина и освобождения Южной Америки» получил широкую известность. В той или иной степени мифу о конфронтации в Гуаякиле отдали дань многие аргентинские и другие историки: чилиец А. Баррос, венесуэлец Ф. Ларрасабаль, испанец С. Мадариага. Известный аргентинский историк Р. Левене озаглавил свое специальное исследование так: «Письмо Сан-Мартина Боливару от 29 августа 1822 г. — основополагающий документ аргентинской и американской истории». [248]

Другая группа историков, прежде всего венесуэльские и колумбийские исследователи, поставили под сомнение «открытие» Лафонда. По поводу письма Сан-Мартина возникало множество вопросов и сомнений. Почему оно увидело свет только спустя 14 лет после кончины Боливара? Почему оригинал письма, направленного Освободителю, нашелся не в его архиве, не в архивах Колумбии, Венесуэлы или Перу, а оказался в 1840 году в руках Лафонда? Почему о столь важном письме ничего не знали ни Сукре, ни Брисеньо-Мендес, ни О'Лири, ни другие деятели из ближайшего окружения Освободителя, пользовавшиеся полным доверием Боливара? И что стало с ответом Боливара? Как известно, Освободитель всегда отвечал на полученные письма. Как мог он не отреагировать на письмо Сан-Мартина, которого высоко ценил? Почему такое важное письмо не опубликовал сам Сан-Мартин или не передал вместе с другими архивными документами своему доверенному биографу Митре?