Проспер Мериме - Хроника времен Карла IX
- Название:Хроника времен Карла IX
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Проспер Мериме - Хроника времен Карла IX краткое содержание
В ночь на 24 августа 1572 года, накануне праздника святого Варфоломея, по благословению папы Григория XIII в Париже произошло массовое убийство протестантов-гугенотов. Эту ночь стали называть Варфоломеевской…
«Хроника времен Карла IX» — блестящий роман Мериме, в котором тонкое знание эпохи становится прекрасным обрамлением для романтического в лучшем смысле сюжета о братстве и любви в кровавые времена.
Хроника времен Карла IX - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Сын мой, — начал пастор, — раз вы сейчас…
— Довольно, довольно! Я знаю все, что вы мне скажете, но это потерянный труд! Я католик.
— Католик?! — воскликнул Бевиль. — Значит, ты не атеист?
— Но некогда, — продолжал пастор, — вы были воспитаны в законах реформатской религии; и в этот торжественный и страшный час, когда вам предстоит предстать перед высшим судьей поступков и совести…
— Я католик. Оставьте меня в покое!
— Но…
— Капитан Дитрих, не сжалитесь ли вы надо мной? Вы уже оказали мне одну услугу: я прошу вас оказать и другую. Сделайте так, чтобы я мог умереть без увещаний и иеремиад.
— Удалитесь, — сказал капитан пастору, — вы видите, что он не расположен выслушивать вас.
Ла-Ну подал знак монаху, который сейчас же подошел.
— Вот духовное лицо вашей веры, — обратился он к капитану Жоржу, — мы не имеем в виду стеснять свободу совести.
— Монах или пастор, пусть они убираются к черту! — ответил раненый.
Монах и пастор стояли по обе стороны постели и, казалось, расположены были оспаривать один у другого умирающего.
— Его благородие — католик, — произнес монах.
— Но он родился протестантом, — возразил пастор, — он принадлежит мне.
— Но он обратился в католичество.
— Но умереть он желает в вере своих отцов.
— Исповедуйте свои грехи, сын мой.
— Прочтите символ веры, сын мой.
— Не правда ли, вы умрете как добрый католик…
— Удалите этого антихристова приспешника! — воскликнул пастор, чувствуя, что большинство присутствующих на его стороне.
Какой-то солдат из ревностных гугенотов сейчас же схватил монаха за веревочный пояс и оттащил его, крича:
— Вон отсюда, бритая макушка! Висельник! Уже давным-давно в Ла-Рошели не служат обеден!
— Остановитесь, — произнес Ла-Ну. — Если его благородие хочет исповедоваться, я даю свое слово, что никто в этом ему не воспрепятствует.
— Большое спасибо, господин Ла-Ну… — сказал умирающий слабым голосом.
— Вы все свидетели, — вступился монах, — он хочет исповедоваться.
— Нет, черт бы меня побрал!
— Он возвращается к вере предков! — воскликнул пастор.
— Нет, тысяча чертей! Оба оставьте меня! Что же, я уже умер, что вороны дерутся из-за моего трупа? Я не хочу ни ваших обеден, ни ваших псалмов!
— Он богохульствует! — разом воскликнули служители враждующих культов.
— Однако нужно же во что-нибудь верить, — произнес капитан Дитрих с невозмутимой флегмой.
— Я верю… что вы славный человек и избавите меня от этих гарпий… Да, уходите и дайте мне умереть как собаке!
— Так и умирай как собака! — сказал пастор, с негодованием удаляясь. Монах сотворил крестное знамение и подошел к постели Бевиля.
Ла-Ну и Мержи остановили пастора.
— Сделайте последнюю попытку, — сказал Мержи. — Сжальтесь над ним, сжальтесь надо мной!
— Сударь, — обратился Ла-Ну к умирающему, — поверьте старому солдату: увещания человека, посвятившего себя Богу, могут смягчить последние минуты умирающего. Не следуйте внушениям преступной суетности и не губите вашей души из-за пустой бравады.
— Сударь, — ответил капитан, — я не с сегодняшнего дня начал помышлять о смерти. Я не имею надобности в чьих бы то ни было увещаниях для того, чтобы подготовиться к ней. Я никогда не любил бравад и в данную минуту менее, чем когда бы то ни было, склонен к ним. Но, черт побери, мне нечего делать с их побасенками!
Пастор пожал плечами. Ла-Ну вздохнул, и оба медленно отошли, опустив голову.
— Товарищ, — начал Дитрих, — должно быть, вы чертовски мучаетесь, чтобы говорить такие слова.
— Да, капитан, я чертовски мучаюсь.
— Тогда, надеюсь, Господь Бог не оскорбится на ваши речи, которые ужасно похожи на богохульство. Но когда все тело прострелено, черт возьми, — позволительно для самоутешения и почертыхаться немного!
Жорж улыбнулся и снова приложился к фляжке.
— За ваше здоровье, капитан! Вы лучшая сиделка для раненого солдата. — С этими словами он протянул ему руку.
Капитан Дитрих пожал ее, выказав при этом некоторое волнение.
— Teufel! {82} 82 Черт! (нем.)
— пробормотал он тихонько. — Однако, если бы брат мой Генниг был католиком и я бы ему всадил заряд в живот… Значит, вот как сбылось предсказание Милы!
— Жорж, товарищ мой, — произнес Бевиль жалобным голосом, — скажи же мне что-нибудь! Мы сейчас умрем; это ужасное мгновение! Думаешь ли ты теперь так же, как думал, когда обращал меня в атеизм?
— Без сомнения; мужайся — через несколько минут мы перестанем страдать.
— Но монах этот толкует мне об огне, о дьяволах… не знаю о чем… но мне кажется, что все это неутешительно.
— Глупости!
— А вдруг это правда?..
— Капитан, я оставляю вам в наследство свою кирасу и шпагу; я хотел бы что-нибудь получше вам предложить за это славное вино, которым вы меня так великодушно угостили.
— Жорж, друг мой, — снова начал Бевиль, — это будет ужасно, если правда все, что он говорит… вечность!
— Трус!
— Ну да, трус… легко сказать! Будешь трусом, когда дело идет о вечных муках!
— Ну так исповедуйся!
— Пожалуйста, скажи мне: уверен ли ты, что ада нет?
— Вздор!
— Нет, ответь: вполне ли ты уверен в этом? Дай мне слово, что ада нет!
— Я ни в чем не уверен. Если дьявол существует, мы сейчас увидим, так ли он черен.
— Как? Ты не уверен в этом?
— Говорю тебе: исповедуйся!
— Но ты будешь смеяться надо мной?
Капитан не мог удержаться от улыбки; потом серьезно произнес:
— На твоем месте я бы исповедался — это всегда самое верное дело; и человек, которому отпустят грехи, которого помажут миррой, готов ко всяким случайностям.
— Ну хорошо, я сделаю, как сделаешь ты. Сначала ты исповедуйся.
— Нет.
— Ну… говори, что тебе угодно, а я умру добрым католиком. Пожалуйте, отец мой, заставьте меня прочитать «Сonfiteor» {83} 83 «Сознаюсь в грехе…» (лат.) — первые слова католической молитвы, начинающей обряд исповеди.
и подсказывайте мне, а то я несколько позабыл молитвы.
Пока он исповедовался, капитан Жорж еще пропустил глоток вина, потом положил голову на свое жалкое изголовье и закрыл глаза. Он лежал спокойно около четверти часа. Потом он сжал губы и задрожал, испустив стон, исторгнутый болью. Мержи, думая, что он умирает, громко вскрикнул и приподнял ему голову. Капитан сейчас же снова открыл глаза.
— Опять?! — произнес он, слегка отталкивая брата. — Прошу тебя, Бернар, успокойся!
— Жорж, Жорж! И ты умираешь от моей руки!
— Что же делать? Я не первый из французов, убитый братом… полагаю, что и не последний. Винить в этом я должен только самого себя… Когда брат короля освободил меня из тюрьмы и взял с собой, я дал себе слово не обнажать шпаги… Но когда я узнал, что этот бедняга Бевиль подвергся нападению… когда я услышал звук залпов, я захотел поближе посмотреть, в чем дело.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: