Владимир Андриенко - Кувыр-коллегия

— А еще, матушка, — проговорила "болтушка" фрейлина Решетова, — на днях в городе твоем белую ворону видали! Все другие черные, а та белая. И генерал-полицмейстер распорядился ту ворону поймать!

— Поймали? — спросила императрица Решетову.

— Его холопы ворону ту поймали. И в дом к генералу доставили.

— Так пусть нынче же гонца до генерал-полицмейстера снарядят! Ту ворону я сама видеть желаю! Эй, там!

Приказ императрицы тут же бросились исполнять, и государственный фельд-курьер отправился в дом, где ворона белая содержалась.

— Да что ворона, матушка! — Буженинова оттолкнула от императрицы Решетову. — Вот я слыхала, что в городке Сызрани живет дура одна молодая. Так то дура, всем дурам дура. Таких еще отродясь не бывало.

— И что в той дуре особенного, куколка? — спросила императрица свою любимицу.

— И филином кричит и кошкой мяучит и передразнивает голоса разные. Да так хорошо то у дуры получается, что все со смеху помирают, матушка.

— А не враки ли то? — засомневалась Анна.

— Что ты, матушка. Рази стала бы я тебе врать? То истинная правда. Така дура в Сызрани имеется.

Анна осмотрелась и глазами отыскала среди придворных генерала Андрея Ушакова.

— Андрей Иваныч! Поди сюда.

Ушаков приблизился и поклонился царице низко.

— Чего прикажешь, матушка, рабу твоему?

— Ты слыхал, что моя куколка только что сказывала? Живет в Сызрани городе дура одна. И дура оная голоса искусно передразнивает. Понял ли? И я повелеваю тебе ту дуру срочно ко мне в Петербург доставить и при моем дворе поселить!

— Срочно, сегодня же, посланцев в Сызрань и снаряжу, матушка.

— Да скажи своим посланцам, дабы дуру не перепугали на смерть. Знаю я людишек твоих. Пусть скажут, что зову не для зла, а для добра дуру в Петербург. И родителям её пусть сразу тышу рублей дадут! Понял ли?

— Все будет исполнено, матушка.

— И смотри, Ушаков! Тыщу рубелей серебром, что от казны отпускаю все до последнего рублика отдать должно! Коли хоть единый рублик уворует кто — с тебя будет спрос.

— Да что ты, матушка? Разве посмеет кто?

— Знаю я что говорю. Не дурой уродилась на свет. Ты тыщу возьмешь от казны да 500 рублей себе в карман положишь. Затем те, кто повезет приказ и деньги, еще 450 рубликов прикарманят. И отдадут от щедрот государыни по назначению всего 50 рублей, а то и менее!! Я про такие твои дела уже донос имею, Ушаков!

Начальник тайной розыскных дел канцелярии побледнел. Не раз и не два он так делал, и деньги, от казны отпускаемые, воровал бессовестно. Но вот кто мог донос на него состряпать?

— И потом, — продолжила Анна, — меня царицу щедрую в скупости обвиняют! Будто я скупая и больше 20 али 50 рублей и пожаловать не могу! Ежели, еще раз про такое услышу, ты у меня сам на дыбе повиснешь! На сей раз за дуру ты тысячу рублев исправно отдашь! Всё до копейки!

— Будет исполнено, ваше величество! — еще раз поклонился Ушаков.

— Ну, иди. Иди, Андрей Иваныч. Сполняй приказ мой.

Ушаков ушел, а болтушки снова принялись за свое дело. Сплетни и их обсуждение продолжалось.

— Пишет князь Куракин полюбовнице своей письма препотешные, матушка, — сообщила "болтушка" фрейлина Липицына. — Уж такими словами её называет. А жену иначе, чем ведьма не зовет.

— Так ли? — императрица посмотрела на болтушку.

— Так. Про то я от ихней служанки всё выведала.

— Так мы то дело исправим, — проговорила Анна. — Надобно послать курьера нашего и те письма изъять и заменить. Поняли про что я?

Кульковский засмеялся и понял шутку императрицы.

— Я могу разные почерки подделывать, матушка. Дай мне письмо куракинской полюбовницы. Али письмо самого Куркина к ней. Я почерк точь в точь подделаю.

— Сумеешь? — Анна посмотрела на шута.

— Сумею!

— Завтра мне письма доставить. И завтра Кульковский ты то дело сделаешь. Распотешу я жену Куракина и полюбовницу такоже!

Все засмеялись….

Императрица Анна Ивановна была шутница великая. Любила она частные письма читать и сама их затем подменяла. Вместо одних вкладывала в конверты письма иные, рукой Кульковского писанные.

А после того как любовница князя Куракина получила послание, в котором тот её последними ловами поносил, она ему от дома отказала. А жена Куракина наоборот ласковое письмо получила. А от мужа своего она ласковых слов уже лет 15 не слыхивала.

Проживала княгиня Куракина в Москве и императрица, желая узнать, как письмо подменное принято будет, отправила письмо своему дяде генерал-губернатору московскому с приказом строгим:

"Я желаю знать, как письмо оное от князя Куракина, женою его княгиней Куракиной принято будет. И чтобы слово в слово людишки твои слова, ею при сем сказанные, записали верно. И ко мне сразу после того гонца шли".

Такова она была императрица Анна Ивановна….

Военная кампания 1738 года не принесла русской армии никакой славы. Удачно начатый Минихом поход к Днестру, после нескольких победоносных сражений с татарами, провалился, в конце концов. За Днестр в Молдавию Миниху вторгнуться так и не удалось.

Действия фельдмаршала Ласси против Крымского ханства также окончились ничем. Ласси только взял Перекоп и, потеряв много солдат, вынужден был отойти на винтер-квартиры.

Год 1738, декабрь, 4 дня. Санкт-Петербург. При дворе. План новой кампании.

Императрица всероссийкая Анна Ивановна принимала при дворе фельдмаршалов и генералов. Рядом с её троном стоял светлейший герцог Бирон в сиреневом бархате с серебряными галунами. Пышные букли его черного парика ниспадали на плечи фаворита.

Анна была одета торжественно в алое платье с богато украшенным бриллиантами лифом. Её голову венчала корона. Через плечо императрицы протекала голубая орденская лента, В руках она держала знаки власти самодержавной — скипетр и державу.

Фельдмаршал Бурхард Христофор Миних в полной форме и при всех орденах вертел в руках богато украшенный бриллиантами жезл фельдмаршальский. Здесь же был и фельдмаршал Петр Ласси и многие генералы.

Миних представил императрице план военной кампании на новый 1739 год.

Анна только встала после болезни и выглядела плохо. Она вся заплыла жиром и тяжело дышала. Принимать военных ей было тяжело, Анна бы с большим удовольствием полежала в постели и послушала своих шутов.

— Что у тебя там, фельдмаршал? Говори быстрее. Сам знаешь, что я еще не здорова.

— Предлагаю, матушка, в новом году главной армии идти через Польшу к крепости Хотин и действовать как коньюктуры и неприятельские поступки движения показывать будут. А другой армии, матушка, что против Крыма и Кубани действовать станет снова татар учить и им в том флотилия днепровская помогать станет.