Пол Джефферс - Боги и влюбленные
- Название:Боги и влюбленные
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Пол Джефферс - Боги и влюбленные краткое содержание
Ликиск — раб в доме сенатора Кассия Прокула. Сын сенатора, трибун Марк Либер, отправляется в гарнизон в далекой Палестине, где его ожидает прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Тем временем над сенатором нависла угроза: его обличительные речи вызвали гнев самого Цезаря Тиберия. Ликиску суждено добраться до Палестины и стать посредником между прокуратором Иудеи и Синедрионом в самый разгар народных волнений.
Боги и влюбленные - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Сколько пройдет времени, прежде чем Вителлий сообщит Цезарю, что я жив и нахожусь с тобой в Иерусалиме? И сколько времени понадобится, чтобы Цезарь забрал меня к себе?
Еще до моего пленения Вителлий поднимался в правящих кругах Рима, становясь силой, с которой следовало считаться, поскольку Тиберий доверял ему все больше, без сомнения довольный тем, что в восточном Средиземноморье ему служит распутный, пресыщенный, развратный человек. То, что ему доверял Сеян, было еще одним преимуществом, от которого получал удовольствие этот отвратительный тип и его жестокий, мстительный сын, который, как я предполагал, до сих пор остается на острове ради удовлетворения Тиберия.
— Вот, — сказал я, с грустной улыбкой глядя на хмурившего брови трибуна, — длинная рука Тиберия скоро достигнет Палестины и утащит Ликиска обратно на Капри.
Мрачно помолчав, я стукнул кулаком по колену:
— Я лучше убью себя, чем вернусь назад.
— Пойми, Ликиск, никто тебя никуда не утащит. Во-первых, ты свободен. Даже Тиберий не может по собственному желанию аннулировать вольную освобожденного человека. Во-вторых, вполне вероятно, Луций Вителлий даже не знает о тебе.
Я покачал головой.
— Его сын рассказал.
— У Вителлия здесь более серьезные дела, чем ты. Эта резня — тяжелая ситуация, из которой Ирод наверняка постарается извлечь максимум выгоды. Я не удивлюсь, если Вителлий порекомендует вернуть Пилата в Рим.
Я проворчал:
— Тогда Цезарю придет две посылки!
Твердо, с ободряющей улыбкой, Марк Либер тожественно обещал:
— Никто не заберет тебя в Рим, Ликиск. Клянусь.
— Когда он приедет? — спросил я.
— Скоро, — угрюмо ответил Марк Либер.
Испуганный грядущими событиями, я встречал каждый восход без сна, холодно размышляя, не в этот ли день прибудет Вителлий, увидит меня и арестует. С приходом ночи, свернувшись в постели рядом с трибуном, я вновь не спал, думая, что утром Вителлий может оказаться у ворот Иерусалима.
Переполненный страхом, колючий, уставший и бледный от волнения, я слонялся по коридорам и лестницам крепости. Я вздрагивал от любого шороха, пугался голосов и внимательно следил за всеми, кто пересекал Литостротон, чтобы постучать в ворота под окнами комнат Марка Либера.
На пятнадцатый день после убийств на площади, которую давно отчистили от крови, я сидел у окна, разглядывая четвертых солдат, выходивших патрулировать улицы, держа руки поближе к мечам и кинжалам. Я нервно смотрел на построение, следя за теми, кто не в форме, и ища тогу, указывавшую на прибытие Луция Вителлия со свитой политиков, а потому не сразу заметил молодого человека в еврейской одежде, быстро бежавшего по камням и остановившегося рядом с охранником. Я обратил на него более пристальное внимание, когда в комнату вошел стражник и сообщил, что этот молодой человек спрашивает меня.
Удивленно глядя на него сверху, я покачал головой.
— Я его не знаю. Как его зовут?
Охранник ответил:
— Он говорит, что его зовут Иоанн, и он пришел от твоего друга Никодима.
Широко улыбаясь и теперь узнав юношу, я радостно кивнул.
— Конечно! Его еще называют любимым учеником!
Удивленный охранник ждал ответа.
— Спустись к нему. Евреи не могут заходить в крепость, — напомнил он мне.
— Конечно спущусь! — сказал я, рассмеявшись.
— И у нас приказ никого не выпускать отсюда без разрешения, — твердо продолжил охранник.
— Я выйду только на мостовую. Ты сможешь меня видеть.
Приветливо улыбнувшись, Иоанн крепко пожал мне руку.
— Никодим волнуется — ты куда-то пропал. Он приглашает тебя в гости.
— Боюсь, что это невозможно, Иоанн. Со дня той трагедии у нас ввели очень строгие правила.
— Это важно, Ликиск. Никодим хочет сказать тебе кое-что, что следует знать Пилату.
— Тогда почему он не придет сам?
Юноша пожал плечами и нахмурился.
— Это не слишком разумно. А может, даже опасно.
Я понял.
— Подожди здесь, ладно? Может, мне удастся все устроить.
Пилат крайне заинтересовался, но, как всегда, проявил осторожность. Он сидел за столом, размышляя и слушая советы Абенадара и Марка Либера. Центурион был крайне скептичен. Трибун считал, что здесь может крыться возможность для примирения.
— Никодим выступает от лица умеренного крыла Синедриона. У них могут быть полезные идеи. В конце концов, мы должны узнать, что он хочет сказать нам.
— Ликиск, — прокуратор взглянул на меня своими отекшими глазами. — Ты доверяешь Никодиму?
— Доверяю, — уверенно сказал я, кивая. — И осмелюсь сказать, вам тоже следует кому-то доверять.
Пилат выпрямился, покраснев от нахлынувшего гнева.
— Придержи язык, мальчик!
Он снова опустился на стул, хмурясь и изучая костяшки своих пальцев. Наконец, прокуратор поднял голову и улыбнулся.
— Но ты, конечно, прав. Сходи к Никодиму. Гай, подбери ему охрану.
— Нет, — категорически отказался я.
Пилат покачал головой.
— И кто на самом деле правит Иудеей? — вздохнул он.
XXVII
Никодим был не один. Его гостем оказался пожилой мужчина, сложенный, как медведь, с черными, щедро сдобренными сединой волосами и длинной, достававшей до груди бородой. Он был человеком высокого положения, напомнив мне о любимом Кассии Прокуле. Его звали Иосиф, и он прибыл из места под названием Аримафея.
Представляя его, Никодим сказал, что он тоже член Синедриона.
— Иосиф знает о твоей близости к Пилату, — объяснил Никодим, гладя свою менее густую бороду, — и мы согласились, что ты вполне можешь донести до него кое-какую информацию.
— Информацию, — прошептал Иосиф, перебивая своего друга и коллегу, — которая успокоит встревоженный город. Признаюсь, она послужит на благо и Синедриона, и прокуратора.
Не знаю, молодой человек, насколько хорошо ты понимаешь политическую ситуацию в стране, но в наших отношениях с прокуратором есть общие цели. Синедрион желает мира не меньше, чем Пилат. Мы, как и он, обеспокоены безответственными действиями некоторых людей, не отвечающих своему наследию. Я говорю о радикальных зелотах, врагах не только Рима, но и Синедриона. Те из нас, кто занимает умеренную политическую позицию, боятся, что своей горячностью зелоты спровоцируют еще большее давление на Иудею, нежели существующее при Пилате.
В трагедии двухнедельной давности мы видим, как могут действовать нервные войска, если на них слишком надавить. Некоторые из нас считают, что мы окажем стране услугу, помогая прокуратору арестовать зачинщиков. Особенно одного из них, поскольку его арест и наказание лишит духа движение зелотов. Этот человек — вор и убийца, и он не красит репутацию честных зелотов, стремящихся освободить страну. Я говорю о Варавве.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: