Михаил Ишков - Валтасар

Послание было странным по форме и непонятным по существу. О том, что Лидия начала войну против общего врага, в Аккаде узнали не от дружественного Креза, а от неприятеля. От кого таился царь Лидии? Может, он решил в одиночку расправиться с выскочкой и захватить всю добычу? Это можно было бы понять, но чего в таком случае добивался новоявленный правитель Персии? Он желал, чтобы Вавилон предал союзника и присоединился к нему? Или в пылу гордыни просто информировал неповоротливых и погрязших в скандалах вавилонян о том, что он так решил, а вы понимайте, как знаете.

Нур-Син, узнав о послании Кира, воспрянул духом. Вот она минута, которую он ждал почти пять лет! Вот он, спасительный поворот судьбы. Об этом он задумывался еще в ту пору, когда был в Мидии, когда вернулся домой.

После начала боевых действий коммуникации Кира пролягут по наезженным путям, проходящим неподалеку от Харрана. Кир углубится в неизвестные ему земли, окажется среди враждебно настроенных народов, ведь царства на полуострове Малая Азия всегда настороженно относились к правителям, приходившим с востока. От владыки Вавилонии только и требовалось вовремя вступить в войну и совместно с Крезом окружить персидское войско в пределах Фригии. В этом случае песенка Кира будет спета.

Правда, план был исполним только в том случае, если союзники будут действовать сообща, доверяя друг другу, а Крез, начиная войну, даже не посоветовался с Набонидом и египетским фараоном. Зная характер Набонида, можно было предположить, что тот не простит горе-союзнику подобного пренебрежения, но в любом случае Нур-Син обязан был обратиться к засевшему в песках царю. Если не напрямую, то хотя бы через Валтасара. Этого требовал долг. Неужели Набонид в такой момент не покинет свое убежище, не попытается восстановить мир со знатными в Вавилоне, не направит армию на помощь Крезу? Если же соображения престижа и упорство в возвеличивании Сина возьмут верх, в случае разгрома Лидии, падение Вавилона неизбежно.

Имея в виду действовать быстро, Нур-Син вновь обратился к Рибату.

Тесть пригласил Нур-Сина к себе домой. За время пребывания возле царевича сын Рахима заметно постарел, помрачнел, характер у него вконец испортился. Выслушав зятя, он долго, подперев голову ладонью, смотрел в окно, потом спросил.

— Ты какие-нибудь фокусы знаешь?

Нур-Син поморгал и вопросительно глянул на родственника.

— По крайней мере, — продолжил Рибат, — можешь отыскать искусных мошенников, способных доставать из рукава гирлянды, разноцветные ленты, букеты цветов, выдувать огонь изо рта, превращать козленка в гуся, а змею в палку и наоборот и заниматься какими-нибудь иными подобными гадостями? Только не надо тех, кто играет с кубками. Они уже надоели.

— Я не понимаю тебя, Рибат.

— Что ж здесь непонятного. Теперь во дворце новая мода — наследник увлекся всяким волшебством. Самая простенькая ловкость рук вызывает у него живой интерес. Как только я сообщу о твоем желании встретиться с ним, он спросит, какие фокусы умеет делать этот умник? Если отвечу, мой зять желает дать совет, Валтасар заявит — пусть подождет. Мне представляется, дело у тебя срочное, так что не ленись и не брезгуй — попытайся отыскать каких-нибудь бродячих шутов и жонглеров. Но лучше всего фокусников. Я скажу, что ты желаешь угодить его царственности и готов развлечь наследника невиданными доселе чудесами. Тогда он непременно встретится с тобой.

— Иначе нельзя? — поинтересовался Нур-Син.

— Можно, но тогда я не могу назвать точный срок. Может, через пару недель, может, никогда.

— А если подмазать кого следует?

— Ты, Нур-Син, верно, не понимаешь, что кого не подмазывай, ответ будет тот же. Я же безвозмездно одарил тебя советом, воспользовавшись которым люди за пару часов сколачивают состояния. — Как это? — не понял Нур-Син.

— Что же здесь непонятного. Угодив правителю, они выпрашивают такие хлебные должности, на которых и полный дурак сумеет набить карманы.

— Но мое дело касается войны и мира, — попытался возразить Нур-Син.

— А то я не понимаю, чего оно касается. Если ты мне не веришь, попробуй прорваться к Валтасару сам.

— Хорошо, Рибат, я постараюсь отыскать фокусников.

— Как там наш маленький Нидинту-Бел?

— Растет и крепнет под приглядом матери, — ответил довольный Нур-Син. — Такой крепыш, просто приятно смотреть. Всюду лезет.

— Это хорошо, что шустрый. Скажи Луринду, чтобы принесла его в наш дом. И без охраны пусть из дома не выходит.

— Хорошо, Рибат.

В тот же день Нур-Син, одевшись попроще, обошел городские рынки у ворот, поглядел на забавы простого люда. Его слуги обегали забегаловки в порту, лупанарии и трактиры в предместьях. Очень скоро выяснилось, что в городе скопилось неисчислимое количество проходимцев, пытавшихся подстроиться под циркачей — этих высмеивали и избивали прямо на улицах. Те же умельцы, которые кое-что смыслили в умении приставлять гусю отрубленную голову, мгновенно переодеваться, угадывать на расстоянии мысли, протыкать тело кинжалами и гвоздями, да так, что потом и ранки нельзя было найти, не могли удовлетворить Нур-Сина. Оказалось, что не он один был такой любопытный. Всех более-менее искусных фокусников и ловкачей знающие люди уже успели перетаскать во дворец. Сами шуты и фокусники, а также жонглеры, акробаты, канатоходцы и прочая базарная рвань, тоже в накладе не оставались. Если Нур-Син действительно желал привлечь внимание Валтасара, если действительно решил через царевича и с помощью царевича связаться с Набонидом, необходимо было отыскать что-нибудь свеженькое. Задача была не из простых, ни с чем подобным ему еще не доводилось встречаться. Тем не менее, Нур-Син, отлично сознавая нелепость этих поисков, словно удила закусил и упрямо обходил городские рынки и площади. Вечером, отчаявшись, еще раз заглянул к Рибату — может, Валтасар удовлетворится белокурой красоткой с голубыми глазами?

Рибат только руками замахал.

— Не вздумай подсунуть ему подобное старье! Я, по крайней мере, за это не возьмусь. Валтасар давным-давно разочаровался и в белокурых красотках и красавцах. Как-то признался, что желает прозреть свое будущее. При этом вбил в голову, что никто, кроме искусных в чудесах базарных лицедеев, не в состоянии снять с завесу с грядущего. Они, мол, обладают тайным знанием. Я пытался втолковать ему, что для этого в храмах существуют ученые: опытные прорицатели, квалифицированные гадальщики на внутренностях, наконец, в святилищах полным-полно изучивших небо звездочетов, способных по расположению звезд определить судьбу. Он заявил, что не верит в эти глупости. Посуди сам, Нур-Син, жрецам, умеющим рассчитывать, когда произойдет затмение Солнца или Луны, когда Венера-Иштар взойдет на небе, не верит, а проходимцам, умеющим извлекать из рукава голубя или прятать шарик под тремя кубками, верит!