Михаил Ишков - Валтасар

— Тебе заплатили! Ты нарочно тянешь время.

Рахим даже в лице не изменился. Встал и направился к выходу.

— Подожди! — крикнул ему вслед Набузардан. — Вернись.

Рахим возвратился, покорно уселся на прежнее место. На толстенном персидском ковре еще ощущалось тепло его тела.

— Доложи, что тебя смущает?

— Никандр что-то знает, но таит свои догадки. Думаю, хочет набить себе цену или что-то выторговать. Если ему известно о проходе под садами Амтиду, он владеет ситуацией. Он в любой момент может перекрыть этот канал. Набузардан, этот ход — наша палочка-выручалочка. О нем никто, кроме меня и Навуходоносора, не знает. Начинается он у северной крепостной стены цитадели на берегу канала Арахту, другим концом упирается в водоем, из которого черпают воду для полива садов Амтиду. Никандр проверил все бассейны во дворце, кроме этих двух. Почему?

— Входы в туннели со стороны реки видны? — спросил князь.

— Нет, устья открываются только в межень. Их выкладывали мидийские мастера, они постарались хорошенько замаскировать их со стороны реки. Даже при самом низком уровне воды в Арахту расстояние между сводом и водой чуть поболее человеческой головы. Мидийцы даже не стали ставить там железные решетки. Они утверждали, что в этом нет никакого смысла, потому что железо скоро проржавеет насквозь, а заменить решетки никому не удастся. Злоумышленник, заверяли они царя, не смогут проникнуть во дворец через эти туннели.

— Вот видишь!

— Но я-то проник и прошел по ним до самого бассейна, где меня поджидал Кудурру. Мидийцы правы только в том, что никто не сможет ни починить, ни заменить там решетки. Сколько лет прошло, их уже нет, и дно тунелей несомненно приподнялось. Пройти можно, но по одному. Вот почему нам необходимо устроить суматоху наверху, возле цитадели и во внутренних дворах. По этой же причине я предлагал назначить срок на месяц улулу, когда вода в Евфрате будет на самом низком уровне.

— Другой возможности проникнуть во дворец не существует?

— Настолько удобной для большого отряда нет. Я знаю два канализационных люка, но там крутые и тесные изгибы. Я застрял, когда по приказу Кудурру охранял его царственность. Может, какой-нибудь ловкий уличный акробат, способный вынимать кости из сочленений, сможет там пролезть, но я таких не знаю. Только слышал о них… Никандр перекрыл все лазейки, кроме тех ворот, через которые я должен провести в цитадель вооруженный отряд. Знаешь, подсобные ворота, ведущие со стороны реки на административный двор? Там, где дворцовая пристань?

Набузардан кивнул.

— Отряд, — продолжил Рахим, — будет заперт в каменном мешке между стенами, и там разоружен, после чего начнется следствие. Пока я не отыщу разгадку, почему Никандр так беспечен в самом опасном месте, я не могу дать команду к бою.

— Послушай, Рахим, струна натянулась до предела. Набонид утверждает, что если мы протянем еще две недели Амель, вернее, Седекия, сумеет договориться с храмами. Там тоже не понимают, почему мы тянем. Запомни, лабасу в конце концов может согласиться на компромисс и отложить войну с Мидией. Тогда все рухнет, они договорятся за наш счет, и наши головы покатятся с плеч, как миленькие. Давай-ка еще раз обсудим план наших действий. Как ты сказал, тебе поручено провести в цитадель вооруженный отряд. Наши люди попадут в каменный мешок, им будет предложено сдаться. Они откажутся, устроят заварушку, туда начальник царской охраны перебросит подкрепления. В это время люди Набонида попытаются открыть главные ворота, ведущие в дворцовый комплекс. Но вся беда в том, что таких ворот трое. Пока доберешься до злодея!.. Другая — основная — группа наших людей через подземный туннель проникнет в висячие сады. Часть из них постарается освободить тех, кто будет заперт на административном дворе, остальные проникнут в покои лабасу и тихо, без шума покончат с ним. Если что-то сорвется, наши люди будут обязаны не щадя себя открыть ворота дворца. Когда отборная эмуку Нериглиссара войдет во дворец, уже ничто не спасет демона. Но в этом случае суматохи и лишнего шума не избежать. Я верно излагаю ход событий?

— Верно.

— Тебя, как я понимаю, смущает догадка, не готовит ли Никандр ловушку нашим воинам в висячих садах? В этом случае обе группы оказываются разделенными, и царская стража легко управиться с нашими воинами.

— Я проработал с добровольцами и этот вариант. Думаю, не так-то легко им будет справиться с моими ребятами. Тех, кто служил в пограничных кисирах, просто так не возьмешь. Меня смущает неясность с туннелем. Я не люблю неясностей.

— Но в чем ты видишь здесь трудность, Рахим? Скорее всего, грек не догадывается, что этот туннель проходим при низкой воде в Евфрате.

— Это не ответ, Набузардан. И в первой, и во второй группе идут люди, дорогие и тебе, и мне. Там будут наши сыновья, я не желаю жертвовать их жизнями. Своей тоже. Никандр не дурак. Если он выставит засады и на первом и на втором участке и сумеет не допустить соединения нападавших, придется воевать. Мы не сможем ни открыть ворота, ни добраться до злодея, а вот этого нам точно не простят. Тем более нам будет худо, если в замке начнется настоящая битва. Кто бы не победил, он все равно начнет искать виноватых. Тебя, может, и пощадят, а вот мне несдобровать. Я пытаюсь отыскать решение, которое при любом повороте событий привело бы к успеху.

— Оно существует? — Набузардан вздыбил брови.

— Оно всегда существует, — ответил Рахим. — Я жду знамения, пусть боги укажут выход.

— Хорошо, — неожиданно согласился князь. — Даю тебе три дня. После чего придется действовать в тех обстоятельствах, какие есть. Вступая в сражение, всего предусмотреть невозможно.

— Так-то оно так, но я не ощущаю уверенности, а чутье меня ни разу не подводило. Только три дня?! — неожиданно страстно прошептал Рахим.

— Этого мало? — насупился Набузардан.

— Это и много, и мало.

Тем же вечером у себя дома он выставил обильную выпивку обоим грекам, которые были приставлены к Рахиму. Когда воины окончательно захмелели, один из них, более старший по возрасту, признался хозяину.

— Ты хитер, Рахим. Но не думай, что твои козни останутся безнаказанными, — он погрозил ему пальцем. — У Никандра острый взгляд. Еще никому не удавалось провести его. Так что и не надейся.

— То есть как никому? — изумился Рахим. — А нашему царю, великому и несравненному Амель-Мардуку.

— Не понял, — вскинул голову второй страж.

— Что же здесь непонятно. Вы нанимались охранять его царственность и жизнь, но не воевать с Вавилоном.

— Зачем нам воевать с Вавилоном? Наше дело охранять царя от таких, как ты, злоумышленников.

— Что, если такие, как я, злоумышленники возьмут верх? Что тогда будет с вами?