Конн Иггульден - Поле мечей

— Замок замерз, — теперь уже вслух произнес Таббик, вытащил ключ и в сердцах стукнул кулаком по чеканной накладке на двери.

Александрия молча ждала, зябко потирая руки. Она прекрасно знала, что с советами сейчас лучше не лезть. Таббик, конечно, очень раздражителен и не прочь побрюзжать, но замок он сделал своими руками, а значит, если кому и удастся его отпереть, то только старому опытному мастеру. Поэтому Александрия просто ждала и, пытаясь не обращать внимания на холод, внимательно наблюдала, как Таббик достал из ящичка с ювелирными инструментами длинную тонкую иглу и покрутил в замке, расчищая лед. Это не помогло. Тогда мастер капнул на ключ немного масла и снова попытался его повернуть. Никакого результата. Оставалось одно — согревать механизм теплом собственных рук. Вот так, прижимая к холодной металлической поверхности то одну руку, то другую и дыша на замерзшие пальцы, он и добился успеха. Замок щелкнул и открылся.

— Ну вот, наконец-то, — удовлетворенно заключил мастер и распахнул дверь в темную мастерскую.

Александрия основательно замерзла. Зубы стучали, руки тряслись. Прежде чем заняться тонкой работой, придется как следует согреться. Почему все-таки Таббик не хочет купить раба, чтобы тот приходил пораньше и разводил огонь в кузнечном горне? Тогда к их приходу было бы уже тепло. Но мастер упорно отказывался даже обсуждать этот вопрос. Он никогда не имел рабов, а предложение Александрии вызывало у него лишь раздражение: уж кто-кто, а она должна понимать, насколько это безнравственно.

Кроме того, существовала возможность, что раба подсунет одна из банд. В таком случае все драгоценности, которых в мастерской немало, исчезнут в тайниках Клодия или Милона. Эти же соображения мешали нанять ночного сторожа, так что каждое утро, отправляясь на работу, Александрия готовилась к худшему. Увидев, что мастерская цела и невредима, благодарила богов. Хитрые замки и ловушки Таббика действовали исправно. Скоро ситуация изменится. Они купят просторную и светлую мастерскую в каком-нибудь спокойном и приличном районе, и тогда постоянный страх отступит. На это Таббик все-таки согласился; ведь крупные заказы, которых становилось все больше, требовали места.

Таббик поспешил к горну, чтобы поскорее развести огонь и погреться у живого тепла, а девушка плотно закрыла дверь и с трудом разжала окоченевшие пальцы.

— Мы пойдем, хозяйка, — попрощался Тедий.

Как всегда после утреннего маршрута от дома до мастерской, его больная нога отказывалась служить, и Александрия отрицательно покачала головой. Подобный ритуал повторялся ежедневно. Хотя девушка не выпускала охранников прежде, чем они смогут согреться, Тедий регулярно заявлял, что им пора идти.

— Сначала выпейте чего-нибудь горячего, — распорядилась хозяйка.

Тедий был хорошим человеком. Сын же его казался настолько вялым и равнодушным, что вполне мог бы не обладать даром речи. Особенно мрачное настроение одолевало его по утрам.

Таббик занялся огнем, и скоро в печи раздалось живое, согревающее душу потрескивание. Сухие щепки и тонкие поленья разгорелись быстро. Кузнечного горна вполне хватало, чтобы жарко натопить мастерскую. Александрия разбила корочку льда на наполненном накануне ведре и налила полный чайник. Его тоже когда-то смастерил сам Таббик, и долгие годы он служил верой и правдой.

Обычные утренние дела вселяли чувство покоя и уверенности, а огонь в печи делал свое дело. В мастерской становилось заметно теплее, а на сердце у людей — уютнее.

Неожиданно дверь с шумом распахнулась.

— Зайдите попозже, — окликнула Александрия, но, обернувшись, застыла в испуге. В небольшую комнату, накрепко закрыв за собой дверь, вошли трое мужчин весьма угрожающего вида.

— Полагаю, в этом не будет необходимости, — угрюмо произнес тот, который появился первым.

Выглядел он как типичное порождение самых темных переулков Рима — слишком хитрый для службы в одном из легионов и слишком злобный для любой нормальной работы. Александрия отступила на несколько шагов назад: настолько неприятный запах исходил от этого человека. Очевидно, заметив невольное движение, непрошеный гость неприятно усмехнулся, обнажив при этом кривые и неопрятные желтые зубы и нездоровые десны. Совсем не трудно было понять, что ворвавшиеся в мастерскую люди — бандиты. Вот только чьи — Клодия или Милона? Знакомые ремесленники рассказывали жуткие истории об угрозах и насилии, так что оставалось лишь надеяться, что Тедий не спровоцирует кровопролития. Ситуация заставила взглянуть правде в глаза: охранник уже слишком стар для такой серьезной работы.

— Мастерская закрыта, — предупредил стоящий чуть поодаль Таббик.

Александрия уловила едва слышный звук: очевидно, мастер вооружился каким-то инструментом. Девушка не осмелилась оглянуться, однако взгляды бандитов сосредоточились на нем. Вожак презрительно фыркнул.

— Только не для нас, дед. Если, конечно, ты не хочеш закрыться для всех остальных.

Сносить откровенную грубость казалось оскорбительным. Человек, ничего в своей жизни не сделавший и не построивший, почему-то считал себя вправе врываться в дома и мастерские честных тружеников и угрожать расправой.

— Что вам нужно? — прямо спросил Таббик. Вожак с остервенением почесал в затылке, потом рассмотрел то, что осталось на пальцах, и с легким щелчком раздавил добычу.

— Хочу получить часть твоих доходов, старик, — наконец произнес он. — Этой улице не видать покоя и порядка до тех пор, пока ты не заплатишь положенную дань. Скажем, восемьдесят сестерциев в месяц. Тогда все будет прекрасно. Никого не изобьют по дороге домой. Не загорится ни один дом. — Разбойник взглянул на Александрию и фамильярно подмигнул. — Никого не затащат в темный угол и не изнасилуют. Мы позаботимся о безопасности.

— Мразь! — вышел из себя Таббик. — Как ты осмеливаешься являться в мою мастерскую с грязными угрозами? Убирайся немедленно, или я позову легионеров! И своих дружков забирай! Нечего здесь ухмыляться!

Вспышка гнева лишь утомила бандитов.

— Ну же, старик, — произнес первый, слегка пошевелив массивными плечами. — Смотри, если не уберешь молоток, можешь плохо кончить. Или начать с мальчишки? Если хочешь, отделаем его прямо здесь, на твоих глазах. Решай сам. Без первого взноса мы все равно не уйдем. Клодий не слишком любит тех, кто причиняет неприятности, а эта улица теперь принадлежит ему. А потому лучше тихонько заплати и живи спокойно. — Человек усмехнулся так, что Александрия вздрогнула. — Постарайся не думать, что расстаешься со своими деньгами. Считай, что просто платишь еще один городской налог.

— Я и без вас исправно плачу все налоги! — снова вспылил Таббик. Он замахнулся тяжелым молотом, и бандит невольно зажмурился. Двое других сделали шаг вперед, и Александрия заметила, как блестят за поясами ножи.