В. Кобрин - Иван Грозный

Высказался Сталин и о Малюте Скуратове, который, по его словам, "был крупным военачальником и героически погиб в войну с Ливонией". (Действительно, Малюта погиб в бою, но крупным военачальником он никогда не был; и прославился все же как палач.)

Постановление ЦК ВКП(б), в котором говорилось о "прогрессивном войске опричников", было опубликовано в 1946 году, но какие-то негласные, идущие явно с самого верха указания появились значительно раньше, вероятно, в конце 30-х годов.

С этой точки зрения наводит на многие размышления судьба книги известного специалиста по истории античности и раннего средневековья Р. Ю. Виппера "Иван Грозный". Первое ее издание вышло в 1922 году в частном издательстве "Дельфин". Автор восхищался внешней политикой царя Ивана, называл его одним из "великих организаторов" Москвы и приходил к выводу, что "исторический приговор об Иване Грозном, во всяком случае, не должен быть строже, чем о Петре I". В 1924 году Виппер уехал из СССР в буржуазную Латвию и стал профессором Рижского университета.

В 1933 году молодой историк, будущий академик М. В. Нечкина в статье "Иван IV" в Большой советской энциклопедии (издание 1-е) писала: "Эмигрировавший в 1924 г. проф. Р. Ю. Виппер в своей книге "Иван Грозный" (1922) создает контрреволюционный апофеоз И. IV как диктатора самодержца, прикрывая "историчностью" темы прямой призыв к борьбе с большевизмом". Прошло всего шесть лет, и в том же издании энциклопедии неподписавшийся автор статьи "Опричнина" уже утверждал, что "С. Ф. Платонов и Р. Виппер правильно усматривали в О. крупную реформу служилого землевладения, имевшую и большое военное значение", что "кровавый террор", связанный с "искоренением боярской измены, заслонил как для современников, так и для многих исследователей существо О.". В том же 1939 году вышел вузовский учебник истории СССР, в котором опричнина, "несмотря на ряд темных и отрицательных сторон", названа "явлением положительным".

В марте 1941 года в "Известиях" появилась статья горьковского писателя В. И. Костылева, который отрицал как клевету иностранцев рассказы о жестокости Ивана Грозного и оценивал его как выдающегося государственного деятеля. Пухлый .роман Костылева, беспомощный художественно и откровенно фальсифицирующий историю, стал своего рода "бестселлером" и был удостоен вскоре Сталинской премии.

Незадолго до того, в 1940 году, Латвия стала советской, Виппер вернулся в Москву и двумя новыми изданиями (1942 и 1944) выпустил свою книгу. Концепция осталась прежней, но появились цитаты из одной работы И. В. Сталина, несколько ссылок на новые источники и литературу, да еще и целая новая глава с многозначительным названием "Борьба с изменой". Автор был избран академиком.

Итак, кампания по возвеличиванию Грозного явно разворачивалась. Мы не знаем точно, в какой форме Сталин давал свои указания об оценке Ивана Грозного, но можем себе до некоторой степени представить их механизм по воспоминаниям кинорежиссера С. Юткевича. Он рассказывает, как после просмотра Сталиным фильм Юткевича по пьесе Н. Погодина "Кремлевские куранты", уже принятый художественным советом, был обвинен в идейно-политических ошибках. Прочитав список обвинений, Юткевич спросил, принадлежат ли эти замечания Сталину? Ему ответили, что Сталин во время просмотра не произнес ни слова, но министр кинематографии Большаков зафиксировал, где вождь неодобрительно хмыкнул, а потом при помощи А. А. Жданова расшифровал эту запись "хмыканий". Такая негласность составляла особую силу идеологических указаний тех лет: границы дозволенного не очерчены четко, а потому и авторы, и их многочисленные контролеры стараются их максимально сузить.

Неудивительно, что большинство историков включилось в кампанию по восхвалению Грозного царя: это была как бы демонстрация благонадежности. Вслед за Р. Ю. Виппером аналогичные книги выпустили и крупные ученые, специалисты по истории средневековой России С. В. Бахрушин и И. И. Смирнов. Горько сегодня читать эти сочинения тому, кто знает и ценит другие труды этих маститых ученых, кто с восторгом слушал в студенческой аудитории лекции Бахрушина и сохранил о них благодарную память. Неужели большой историк сам верил, что "в лице Ивана Грозного мы имеем... крупного государственного деятеля своей эпохи, верно понимавшего интересы и нужды своего народа и боровшегося за их удовлетворение" ? Впрочем, не мне через сорок с лишним лет судить - у каждого времени свои компромиссы.

Но на такие и тогда шли не все. Например, Степан Борисович Веселовский (1876-1952), замечательный советский историк. В тяжелые годы этот ученый спасал честь и достоинство отечественной исторической науки. Опричнина была вроде далека от его традиционно сложившихся научных интересов: предмет его исследований составляла история социально-экономических отношений. Но преданность научной истине и отвращение ко лжи заставили его взяться за большой труд. Первые его работы об опричнине еще успели выйти в свет: они были опубликованы до издания постановления о киноискусстве, а малотиражные научные сборники и журналы оказались не в такой жесткой зависимости от негласных указаний. Но основная часть трудов Веселовского по истории опричнины дошла до читателей лишь через 11 лет после смерти ученого, в 1963 году. Историк решительно отвергал "прогрессивность" опричнины, острым пером создал достоверную картину жизни России XVI века. Это был подвиг - и научный, и гражданский. Но подвиг тем и подвиг, что недешево обходится герою.

Вскоре против Веселовского началась травля. Повод нашелся. В 1947 году вышел в свет его фундаментальный труд "Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси". Книга была далека от острых политических или хотя бы мировоззренческих вопросов, но тем не менее не просто попала под огонь критики, а стала объектом настоящей "проработки". Представление о ней дает хотя бы уже название рецензии И. И. Смирнова в "Вопросах истории": "С позиций буржуазной историографии". А некто А. Кротов в "Литературной газете" негодовал: "Читая книгу С. Б, Веселовского, трудно поверить, что автор ее - советский ученый". Не была ли эта кампания завуалированной расправой за борьбу против восхваления Ивана Грозного, средством замазать рот ученому? Ведь в самом деле, после 1948 года для Веселовского оказались закрыты почти все печатные издания. Лишь одна подготовленная им публикация документов вышла в свет в 1951 году.

Так факторы, основанные на вненаучных соображениях, сделали надолго запретной правду об Иване Грозном. Лишь со второй половины 50-х годов, после исторического XX съезда КПСС, наука стала возвращаться к истинным, взвешенным оценкам. Но человеческая природа такова, что многие ученые успели привыкнуть к, определенным стереотипам и с трудом отказывались от них. Следы прежних представлений до сих пор можно найти и в учебниках, и в научных исследованиях, и в романах.