Илья Кораблев - Ганнибал

Карфагеняне победили и на этот раз, однако теперь со значительно большими потерями. Особенно сильные опустошения произвела в их рядах непогода: умирали люди, падали лошади, погибли почти все слоны; Полибий пишет, что у карфагенян остался только один слон, однако, по более точным, как нам представляется, данным Ливия, Ганнибал располагал после Требии еще более чем 7 слонами [Полибий, 3, 71 — 74; Ливий. 21, 54 — 55, 58, 11; Апп., Ганниб., 6 — 7].

Ганнибал мог быть доволен. Победа при Требии отдала ему Цисальпинскую Галлию и позволила привлечь на свою сторону все племена, населявшие эту страну [Полибий, 3, 75, 2]. Она, казалось, открывала ему путь и в Центральную Италию — через Этрурию к Риму. Она вызвала, наконец, панику и в самом Риме, которая, естественно, также благоприятно сказывалась на положении карфагенян, вторгшихся в Италию.

Семпроний пытался поначалу скрыть от римского правительства и тем более от народа подлинные масштабы катастрофы. Он донес в Рим, что произошло сражение, но непогода помешала одержать победу [Полибий, 3, 75, I]. Однако постепенно в Риме узнали правду — и что карфагеняне заняли римский лагерь, и что к ним примкнули все галлы, и что римские войска или, вернее, их остатки укрылись в городах, и что продовольствие им доставляется от моря по Паду: это был единственный путь, которого Ганнибал не мог контролировать [Полибий, 3, 75, 2 — 3]. Эти известия посеяли в Риме страшную тревогу; судя по тому, как изображает ситуацию Ливий [21, 57, 1 — 2], там склонны были даже преувеличить размеры бедствия. Со дня на день ожидали приближения войск Ганнибала к самому Риму и не видели ни надежды на спасение, ни возможности получить помощь извне или эффективно сопротивляться. Таковы были настроения, когда в Рим для проведения очередных консульских выборов явился Тиберий Семпроний Лонг, пробравшийся сквозь рассеянные по Цисальпинской Галлии отряды вражеской конницы. Выполнив свою миссию, он таким же способом воротился на зимние квартиры.

Консулами на 217 год были избраны Гней Сервилий Гемин и Гай Фламиний. Насколько можно судить, этот результат был следствием острой политической борьбы в римском обществе, где основной проблемой была организация обороны против победоносного врага, и выражением определенного компромисса. Избрание Гнея Сервилия, представителя рода Сервилиев, близкого, как уже говорилось, к аристократической группировке Эмилиев — Корнелиев, позволяло последним, даже несмотря на неудачу Сципиона, сохранить свои позиции в правительстве. Однако тем более важным фактом было избрание в консулы Гая Фламиния. Этот человек уже давно зарекомендовал себя как руководитель демократического движения, народный вождь, ведущий непримиримую борьбу с сенатом. Известно, что в 232 г. в качестве народного трибуна он предложил закон о раздаче гражданам земли в Галльском поле, прямо направленный против интересов нобилитета. Он активно поддержал и «закон Клавдия», запрещавший сенаторам владеть кораблями вместимостью более 300 амфор и, следовательно, резко ограничивавший их участие в морской торговле. В 223 г., когда Гай Фламиний впервые был избран консулом, у него произошло столкновение с сенатом, который отказался признать законным исход тогдашних выборов; Фламиний пренебрег постановлением сената и отправился в поход против инсумбров, одержал над ними победу, а потом справил триумф, опять-таки по решению народного собрания и вопреки воле сената.

А что же Ганнибал? Ливий [21, 57] пишет, что до наступления морозов Ганнибал ночью совершил нападение на хорошо укрепленный римский эмпорий недалеко от Плаценции; однако остаться незамеченным ему не удалось; караульные подняли крик, который был услышан в Плаценции, и наутро явился Семпроний с отрядом всадников. В бою Ганнибал был ранен и покинул поле битвы. Сражение само собой прекратилось. Удачнее закончился другой его поход, против еще одного римского эмпория — Виктумвии. Пунийцы сумели обратить в бегство горожан и укрывшихся за стенами окрестных жителей, вышедших на ее защиту. На следующий день город сдался и принял карфагенский гарнизон; у населения отобрали оружие, и Виктумвия была разграблена. Сведения Тита Ливия в научно-исследовательской литературе были подвергнуты сомнению. Считают, что изображенные им боевые операции невозможны и, следовательно, не имели места. Нам эти предположения не кажутся убедительными. Наоборот. Ганнибалу нужно было закрепить свою победу и власть в Северной Италии в условиях, когда там еще находились римские войска, хотя и разбитые в двух больших сражениях, но тем не менее представлявшие собою крупную и серьезную силу, с которой приходилось считаться. Вполне естественно и то, что, избегая осады крупных городов, Ганнибал решил нанести удары по римским центрам снабжения, желая воспрепятствовать подвозу продовольствия в колонии. Наконец, детали, которые приводит в своем повествовании Тит Ливий, не выходят за пределы реального. Да и вообще, какой смысл был Титу Ливию или его источнику придумывать рассказ о сражениях, одно из которых свелось к тому, что римляне отразили нападение на эмпорий, а другое закончилось еще одним поражением, если не регулярных подразделений, то, во всяком случае, римских колонистов. Едва ли можно предположить, что рассказ о подобного рода боевых операциях способен польстить патриотическому чувству. Остается вопрос: почему об этих событиях ничего не говорит Полибий? Но молчание Полибия само по себе не свидетельствует против рассказа Ливия, опирающегося на независимые от греческого автора римские источники, во всяком случае в данном конкретном отрывке. По-видимому, эти предприятия показались Полибию настолько незначительными в общей цепи событий, что он счел возможным без ущерба для изложения не упоминать о них.

Вслед за этим Ливий [21, 58 — 59] рассказывает о попытке Ганнибала при первых признаках весны вторгнуться в Этрурию, чтобы там силой или убеждением привлечь на свою сторону местное население. Однако при переходе через Апеннины карфагенскую армию застигла буря, заставившая воинов остановиться; сильнейший ветер, дождь и град, а потом и мороз опустошили ряды карфагенян; погибло много лошадей и, добавляет Ливий, 7 слонов из тех, что еще оставались у Ганнибала после Требии. Спустившись с Апеннин, Ганнибал, как сообщает наш источник, снова двинулся к Плаценции; там произошло сражение — сначала с явным перевесом в пользу римлян, которые, обратив карфагенян в бегство, преследовали их до самого лагеря; однако Ганнибал, введя в бой дополнительные контингенты, заставил римлян отступить. Битва при Плаценции закончилась вничью. И римляне и карфагеняне были вынуждены отступить: первые, как говорит Ливий, в Лукку, а вторые — в Лигурию. Там лигуры выдали Ганнибалу двух римских квесторов, Гая Фульвия и Луция Лукреция, двух военных трибунов и пятерых лиц из всаднического сословия, в большинстве сыновей сенаторов. Тем самым местные племена продемонстрировали свое желание установить с Ганнибалом союзнические отношения, принять участие в его борьбе против Рима.