Абиш Кекилбаев - Плеяды – созвездие надежды

Мое сердце обливается кровью. Они же радуются, злорадствуют. Им только того и надо. Чтобы я не достиг своего, чтобы победа осталась незавершенной, не моей...

Немало времени прошло после смерти Болата. Почему же притихли высокородные тюре? Обычно они начинали готовить белую кошму для нового хана, едва кончались сорок дней после смерти предыдущего правителя. Они тоже оправдываются: «Не время сейчас казахам выбирать главного хана, ибо не собрались еще вместе все три жуза, не все освободились от джунгарского ига!» Главный хан необходим казахам как воздух, нужен именно теперь, сейчас. Хан, который объединил бы всех их, зажег их сердца, повел за собой, — половина народа томится, половина земель находится под пятой врага.

Каждый из тех, чей клич «Архар», зарится на ханский престол. Но все они, без исключения, боятся увидеть на троне меня. «Хвала аллаху, — смиренно провозглашают они, — каждый из нас владеет улусом, будем пока довольствоваться этим». Про себя же злорадствуют: «Пусть кишки, которые не перепадут мне, варятся вместе с дерьмом!» Молят всевышнего: «Пусть счастье, которое не достанется мне, никому не достанется!»

Абулхаира душила обида. Он никак не мог решить для себя: как ему быть, как действовать дальше?

Абулхаир поселился на полуострове Каратюбек, вблизи русской границы...

Полуостров Каратюбек был, словно крепость, неприступен для врагов. Его с разных сторон окружали плоскогорье Челкар-Нура, широкое русло Тургая, три озера: Соркуль, Кульжарма, Буранчи и упиравшееся в голый такыp озеро Шумиш. Абулхаир намеревался провести здесь осень и зиму. Для скота и табунов — вдоволь сочной травы и воды. Люди не останутся без дичи: на озерах полным-полно дичи, и зверья разного водится на побережье достаточно.

С первыми лучами солнца Абулхаир вместе с Мырзатаем и с кем-нибудь из слуг отправлялся на охоту. Его спутники никак не могли насладиться привольем и охотой, сколько бы дичи и зверья они ни настреляли. Зверь же, которого преследовал Абулхаир, был не на воле, был в его душе. Его не могли настигнуть ни стрела, ни ловчая птица, ни быстроногая борзая. Пока его спутники, возбужденные и радостные, подсчитывали добычу, Абулхаир сидел в стороне отрешенный, задумчивый. Он пытался собрать воедино мысли, рассыпанные, как просо. Он никак не мог постичь чего-то чрезвычайно для себя важного. Он словно утратил цель и веру. Ему было страшно даже подумать, что он никогда не заслужит чести и славы, сколько бы подвигов для казахов ни совершил, сколько бы гор для них ни своротил... Он так и останется в их глазах прежде всего сыном простолюдинки...

...У него была только одна возможность переупрямить этих упрямых ослов, доказать им, что он человек, которым нельзя пренебрегать даже самым родовитым и кич-

ливым тюре!И еще надо найти сильного покровителя, чтобы он мог сполна осуществить давно им задуманное. Выбор не так уж велик: либо Россия, либо Джунгария... Много ли чести будет, если он обратится к джунгарам. Выгоднее пойти на поклон к русскому царю. Заявить открыто и прямо: «Примите под свое крыло, возьмите в свое подданство!..» — тогда, наверное, не выпроводят, похлопав по плечу. И до русских, наверное, дошла весть, что казахи не слабый и безвольный народ, что не хотят они жить под пятой у джунгар. Не оглохли же там, в Омске, Уфе, Астрахани! Слышали не раз его имя — имя человека, который вел за собой народ, который не раз побеждал коварных джунгар!

Пока что нет хозяина золотого казахского трона, правителя всех трех жузов. Но он будет, будет же когда-нибудь! Кто среди казахских султанов может сравниться с ним по влиянию в степи, у кого в руках военная власть? Как-никак он был избран главным сардаром всех жузов! Почему бы ему в таком случае не вступить в переговоры не просто от имени своего улуса, но и от имени всех казахов? В этом случае русские будут разговаривать с ним куда охотнее. Джунгары, известное дело, ненадежны и коварны. Как завтра они поведут себя? За ними простирается Китай... Зная это, русские вряд ли оттолкнут казахов. Это им невыгодно. Царя Петра нет более в живых, вместо него теперь правит женщина. Быть может, она поймет нужды казахов и... А признает Россия его главным ханом, казахи, ясное дело, не посмеют перечить, тем более, что сами же выбрали его главным сардаром...

Если царица примет его прошение, то ему придется решать другую, не менее трудную задачу. Как отнесутся ко всему этому казахи? Быть союзниками — это еще куда ни шло. А быть подданными?! Найдутся такие, которые будут противиться: «В то время как мы утопаем в крови, лишь бы не оказаться под джунгарами, зачем нам самим проситься под власть русских?» На это у него есть ответ: «Если мы окажемся под джунгарами, а все к тому идет, то вскоре увидим оскаленные морды шуршитов. Ведь ска-зано в священной книге: «Перед концом света нахлынет тьма-тьмущая шуршитов». Не лошадь же нас в голову лягнула, не желаем же мы в самом деле приблизить светопреставление!.. Далее продолжая воевать против джунгар, мы все равно половину народа нашего обречем на страдания и слезы, а то и на гибель.

Что же касается русских... Им, русским, от нас ничего не нужно; ни скота нашего, ни пастбищ наших. Будут они себе сеять хлеб, ловить в пограничных реках рыбу, которую не только мы сами не едим, но и собаки наши не хотят есть... Русские не станут посягать на курук в наших руках и на наш трон. Нет им дела до наших степей и пустынь. Они будут довольствоваться нашей покорностью.

В годы великого бедствия джунгары показали, на что они способны. А многочисленные шуршиты превзойдут в жестокости и свирепости. Их государство — этот муравейник — поглотило потомков нашего чингизида Кубилая — а ведь они были правителями этой страны. Их заставили забыть родной язык, религию, традиции, родину. Они и нам заявят, эдак хитренько и ласково, попали мы под их пяту: «У вас волосы черные, и у нас волосы черные, у вас глаза узкие, и у нас глаза узкие, давайте станем одним народом!..» Что же нам — сидеть и ждать, когда этот дракон явится сюда и поглотит нас?

Во времена, когда сильный властвует над слабым, большой над маленьким, нам не обойтись без сильного покровителя. Доказательство тому — судьба калмыков и башкир. Их никто не трогает и не рвет на части. Доколе же нам, казахам, мыкаться; испытывать свою горькую судьбу! Что же делать, как решить эту задачу? Задачу всего народа, всего нашего будущего?..

Прежде всего надо попытаться осторожненько прощупать тех, чье слово имеет вес среди казахов. Что они скажут, как отреагируют? Правильнее и разумнее всего начать с Букенбая. Мы с ним родня.» Сейчас Абулхаир нуждался в дельном совете и не мог обойтись без Букенбая. К тому же под его властью находились семь многочисленных племен, готовых по первому его слову броситься, куда он прикажет... Привлечь на свою сторону Букенбая — значит привлечь и Есета. Заручиться их поддержкой — быть как за каменной стеной. Но если они скривят рот, то что говорить об остальных. Хотя вряд ли. Букенбай обосновался сейчас ближе вcex к русской границе. Уфимские купцы — табуны им нужны или отары овец — скачут к Букенбаю. У него надежные связи с российскими базарами и знакомых среди башкирской знати достаточно. По примеру Букенбая многие казахи стреляют по берегам Илека, Каргалы, Каинды, Иргиза кабанов и обменивают их на русское зерно... Кто же еще поддержит его план, как не Букенбай, первым отведавший русского хлеба? Нужно поторопиться, скорее поговорить с Букенбаем!.. Но что-то давненько Абулхаир не получал вестей из его аула. Надо спросить у Бопай.