Патрик Вебер - Катары

Такси приехало в деревушку Сен-Поль-де-Жарра. Ле Биан, все еще погруженный в свои мысли, увидел гостиницу «Альбигойцы». Она стояла немного на отшибе, на самом краю деревни. Домик сразу показался Пьеру симпатичнее, чем «Источник»: желтая штукатурка, свежепокрашенные коричневые ставни. Он поднялся на крылечко из шести ступенек и позвонил в колокольчик. Дверь открыл улыбчивый человек лет пятидесяти. Должно быть, он вышел с кухни: приветствуя нового клиента, он вытирал руки красной тряпкой.

— А, это вы! — воскликнул он, показывая ровные белые зубы, еще ярче блестевшие на фоне смуглой кожи. — Хорошо доехали, господин Ле Биан?

— Да, ехать-то далеко не пришлось, — ответил историк. — Но успел полюбоваться здешними местами.

— Ну так поставьте чемоданчик и устраивайтесь, — сказал хозяин, впуская гостя в гостиничный холл. — Я вам чего-нибудь принесу выпить с дороги. Кальвадоса рюмочка пойдет?

— С удовольствием!

Жорж Шеналь пошел в столовую принести бутылку с рюмкой. Ле Биан тем временем огляделся вокруг. Стены холла были украшены гравюрами, относящимися к истории Лангедока. Но не только фигуры героев и виды неприступных замков встречали постояльцев. Там было еще древнее тележное колесо и два деревянных кресла с мягкими подушками, обитыми чересчур уж, пожалуй, яркой желтой тканью; все это давало комнате решительно деревенский вид. В глубине, прямо у лестницы, помещалась деревянная стойка, висело несколько открыток с зубчатыми краями, восхвалявших достоинства памятников края, стоял телефон, а сзади на стене деревянная этажерочка для ключей от комнат. Вернулся Жорж Шеналь с бутылкой кальвадоса, не скупясь, налил и пригласил Ле Биана присесть. Сам он сел на кресло напротив него.

— Какой вы гостеприимный хозяин — не то что в Юсса, — заметил Ле Биан.

— Вы на них не обижайтесь, — ответил Шеналь. — Юсса-ле-Бен городок маленький, да на него часто курортники набегают. Вот они иногда и забывают, что сами за счет постояльцев живут. Долго ли собираетесь здесь прожить?

— Неделю, — ответил Ле Биан с каким-то вызовом, словно убеждая прежде всего самого себя.

— И в час добрый! Здесь теперь тихо, сами увидите. Я за всю неделю только две комнаты заселил. Одна пара, они у меня постоянные, да какой-то проезжий господин, любитель пеших прогулок, очень тихий.

Шеналю явно нравилось поболтать немного с новым гостем. Он налил Ле Биану еще рюмку.

— А что вас, если позволите спросить, привело в наш дивный край? Если не сила минеральных вод — значит, конечно, гордые катары с трагической судьбой. Не ошибся?

— Что ж, — ответил Ле Биан, немного смутившись: он не ожидал такой прозорливости. — Да, я интересуюсь катарами. Мне хотелось бы поточнее понять, что с ними такое случилось. И побывать в тех местах, где они жили.

— Ну, тогда вас сам бог ко мне привел! — воскликнул Шеналь, в восторге воздев руки. — Моя гостиница недаром называется «Альбигойцы». Нуте, идите за мной!

Ле Биан допил вторую рюмку, почувствовал, что чуть захмелел, и подумал: так, пожалуй, ему легче будет задать какой-нибудь щекотливый вопрос. Хозяин провел его в комнату за столовой. Там стоял большой дубовый стол, три кресла, удобные на вид, хоть и немного продавленные, и книжные шкафы, книги в которых были расставлены по тематике: история, архитектура, религия.

— Вот, смотрите, здесь у меня была гостиная. Но со временем я накопил столько книжек, что сделал здесь гостиничную библиотеку. Вы совершенно свободно можете сюда прийти и посмотреть любую книгу, какую хотите. — После чего Шеналь сказал, стараясь как можно торжественнее:

— В этих томах содержится большая часть памяти о катарах. Некоторых вообще нигде больше не найдете!

— А какие места можно посмотреть? — спросил Ле Биан. — Я бы хотел съездить в Монсегюр.

— И тут вам повезло! — с воодушевлением ответил Шеналь. — Я все детство играл на развалинах этой крепости. Я вам составлю маршрут, а вы мне расскажете, как понравилось. Туристы, знаете ли, думают, что все посмотрели, а на деле часто проходят мимо настоящих сокровищ. Кстати о сокровищах — скажите самое главное: в котором часу вы желаете поужинать?

— Хм… в восемь нормально?

— Вы сказали — я сделал. Хорошо, не буду вам больше надоедать — устраивайтесь, пожалуйста. Я для вас оставил отличную комнату с видом на горы. Вы расскажете, как понравилось!

Ле Биан стал подниматься по лестнице и почувствовал, что настроение у него отличное. Возможно, это подействовал кальвадос, только ему показалось, что можно без всякого риска задать вопрос, вертевшийся на языке:

— А Отто Рана вы не знали?

Шеналь приостановился, потом обернулся:

— А, бедный Отто! Да, немало таких, что хотели разгадать, за что когда-то били еретиков, да сами себе мозги и вышибли. А вы и в Юсса про него спрашивали? Ну, тогда понимаю, почему они от вас избавились! Но вы не бойтесь, все, что я про него знаю, я вам расскажу. Теперь смотрите: вот ваш ключ. Душ в конце коридора, рядом с туалетом. В восемь увидимся!

Ле Биану не пришлось жалеть, что он задал щекотливый вопрос. Он стал осматриваться в комнате. Над кроватью висела картина: не девушка с ведром, а крепость, выплывавшая из облаков, словно каменная ладья, подвешенная между небом и землей. К рамке была прибита медная табличка с гравированной надписью: «Крепость Монсегюр».

День клонился к вечеру. Пикап быстро катил по сельской дороге. Он уже проехал Нио, Капуле, Кабр и находился недалеко от знаменитой доисторической стоянки Викдессос. За всю дорогу два человека в кабине не перемолвились ни словом. Первым нарушил молчание водитель:

— Еле выпутались!

— Ничего подобного, — отозвался пассажир, не отрываясь от газеты. — Все у нас под контролем.

— Я вот что хотел сказать: появись мы там чуть позже, он бы успел с ним заговорить.

— Ну и что? — ответил пассажир и свернул газету. — Ты пустил бы не одну стрелу, а две — и все в порядке.

Шофер пожалел, что завел этот разговор. «Этому всегда надо поддакивать, — подумал он. — Возражений он не терпит».

— А тебе — браво за меткость. Стрелок ты отличный, что говорить!

— Ага, — буркнул водитель. — Так он нас и будет заставлять пользоваться таким оружием, а я все буду играть в Робин Гуда.

— Это по уставу, ты же знаешь.

— Ну да…

Пикап послушно петлял среди гор. Когда дорога опять стала попрямее, водитель посмотрел на товарища:

— Тебе что-то не нравится, или мне показалось?

— Я не понимаю, почему он так настаивает, чтобы мы тому сохраняли жизнь.

— Правильно делает. Он хочет, чтобы тот думал, будто поступает по своей воле, а на самом деле исполнял бы план, который задумал.

— А я говорю, что этот план слишком сложный, что у нас будут из-за него неприятности. Чтобы убрать паразитов, ничего нет лучше снайперского выстрела, даже не спорь.