Джон Робинсон - Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Зная, что католики дружелюбны к грекам только когда нуждаются в их помощи, Мануил заботился лишь о собственных интересах, вовсе не желая видеть их сильными и уверенными, избавленными от страха перед врагами. Впрочем, крестоносцам тоже перепали кое-какие выгоды: пока Hyp ад-Дин воевал с турками, давление на Иерусалимское королевство несколько ослабилось. А среди узников, получивших свободу по уговору, был Великий Магистр де Бланкфор и его восемьдесят рыцарей-тамплиеров. Но стоило императору Мануилу отбыть в Константинополь, как раскаяние и смирение Рейнольда улетучились без следа, а сам он, стряхнув лохмотья смиренника, стал прежним собой. Каждую осень мусульманские пастухи перегоняли свои стада с гор на зимовку в просторную долину Евфрата, и Рейнольд понимал, что это прекрасная возможность поживиться, ведь гуртовщикам нипочем не выстоять перед профессиональными солдатами, что прекрасно и доказал король Балдуин. И вот осенью 1160 года Рейнольд повел кавалерию в долину и начал захватывать стадо за стадом.

Весьма довольный своими успехами, он тронулся в обратный путь с тысячами голов лошадей, овец и крупного рогатого скота. Будь на его месте человек менее самодовольный, он бы сообразил, что кто-нибудь из пострадавших непременно отправится за помощью. Рейнольда же появление мусульманских кавалеристов, спешно отправленных на выручку вассалом Hyp ад-Дина эмиром Халеба, застало совершенно врасплох.

Захваченного живьем Рейнольда бросили в каземат, где он и познакомился с Жосленом де Куртенэ, чьего отца графа Эдесского лишили зрения и заточили за много лет до того. Эти двое христиан сдружились и много позже объединились с тамплиерами, дабы совместно решить участь королевства Иерусалимского. Пока же Рейнольду понадобилась вся его воля и умение приспосабливаться, чтобы шестнадцать лет сохранять свою жизнь, сидя на цепи в мусульманской темнице.

Благодаря заключенному перемирию, в Святой Земле воцарилось ощущение мира и покоя. В Антиохии Констанция провозгласила, что, поскольку Рейнольд правил лишь в силу женитьбы на ней, его пребывание в узилище ныне восстанавливает ее личное право повелевать. Ее дочь – неописуемо прекрасная княжна Мария – очаровала взор Мануила во время его визита в Антиохию, и узы с греческой империей еще более окрепли, как только он сделал Марию своей императрицей.

Тамплиеры воспользовались этим периодом благолепия, чтобы завербовать и выучить прозелитов на смену братьям, павшим в недавних боях, и усилить гарнизоны своих умножившихся замков.

Балдуин оказался замечательным монархом – в возрасте тридцати трех лет он укрепил и даже расширил свои владения, но на Ближнем Востоке у него был и невидимый враг, без колебаний поразивший здорового, преуспевающего молодого человека, – а оружия против него тогда не знали. Одна из загадочных местных болезней приковала Балдуина к постели, и помочь ему не смогли никакие снадобья. Десятого февраля 1162 года его сердце перестало биться.

Детей у Балдуина III не было, так что Иерусалимский трон перешел по наследству его брату Амальрику, получившему власть над Аскалоном после поражения египетских войск. Амальрик был не лишен собственных амбиций, и в то же самое время на севере, в Сирии, Hyp ад-Дин снова ощутил прилив честолюбия. Уже недолго оставалось до того часа, когда католикам снова предстояло вступить в бой не на жизнь, а на смерть. И тогда тамплиерам понадобятся все рыцари, освобожденные из казематов, – и много более того.

осле утраты Аскалона неразбериха и кровавое неистовство египетского двора только усугубились. Визирь Аббас сохранил должность несмотря на бедствия, но лишь благодаря тому, что его миловидный сын Наср стал первым возлюбленным халифа. Их интимные отношения зашли настолько далеко, что халиф даже попытался убедить юношу послужить державе, убив собственного отца. Однако Наср поведал родителю о подстрекательствах халифа. Визирь же убедил сына, что и ему самому, и его семье будет лучше, если он вместо отца прикончит халифа.

Тщательно продумали, как избежать воздаяния за планируемое убийство. Когда все было готово, Наср пригласил халифа к себе домой для полуночной оргии. Халиф облачился и умастил себя благовонными маслами для ночи плотских услад, но едва он пришел и предался неге, как Наср зарезал его.

Получив весть о том, что дело сделано, визирь Аббас тотчас же поспешил с дожидавшимся отрядом воинов во дворец халифа, где, обвинив в убийстве братьев халифа, повелел отсечь им головы. Декапитация произошла на глазах у потрясенного аль-Фаиза – пятилетнего сына убитого халифа. Аббас возвел парнишку на престол, но кровопролитие, невольным свидетелем которого стал мальчик, сказалось на его душевном здоровье – до самого конца его короткой жизни аль-Фаиза мучили кошмары и судороги. Наслаждаясь новообретенной властью и упиваясь успехом, визирь велел своим подчиненным опустошить казну халифа. К несчастью для него, тщательно продуманный план подпортили сестры и дочери покойного халифа, рассчитывавшие на свою долю сокровищ. Они послали мольбу о помощи эмиру ибн-Раззику, которого халиф сделал губернатором Верхнего Египта.

Усмотрев в этом шанс возвыситься, ибн-Раззик выступил на Каир. Узнав о наступлении армии и о том, что его собственные подчиненные переходят на сторону ибн-Раззика, Аббас забрал сына Насра и сокровища убитого халифа и бежал в Дамаск, сделав изрядный крюк через Синайскую пустыню. Вместе с ними отправился сирийский гость египетского двора Усама, сын шайзарского эмира, присоединившийся к беглецам в надежде попасть на родину. Выйдя из пустыни южнее Мертвого моря, изнеможенные и измученные жаждой, они наткнулись на христианский патруль из близлежащего замка Монреаль. В мимолетной стычке Аббас погиб, а Насра и Усаму захватили в плен. Сокровища победители оставили себе, а Насра с Усамой передали тамплиерам.

Прежде чем тамплиеры успели причинить ему какой-либо вред, Наср возгласил о своем пылком желании обратиться в христианство. Поймав его на слове, тамплиеры устроили его со всеми удобствами и принялись наставлять в житии и учении Иисуса Христа. Весть об участи Аббаса и Насра долетела до Каира, и посланец халифа помешал христианскому просвещению Насра, предложив тамплиерам шестьдесят тысяч золотых динаров за возвращение убийцы халифа. Не слишком утруждая себя выбором, тамплиеры тотчас же заковали Насра в кандалы и отправили в Каир.

Действия тамплиеров осуждали все кому не лень. Дескать, тамплиеры обрекли христианина на смерть, предпочтя золото Богу, они последовали примеру Иуды. Храмовники же отвечали, что интерес Насра к христианству объяснялся лишь желанием спасти свою шкуру, а не душу. Они твердили, что он не любил Христа по-настоящему (а еще могли бы добавить, что любой дурак увидит разницу между тридцатью сребрениками и шестьюдесятью тысячами золотых).