Валентин Лесков - Спартак

С величайшим трудом 27-летний Красс пробрался туда, где, как он думал, за три года приобрел много друзей. Но, увы, кто помнит о дружбе при подобных превратностях судьбы? Все, к кому Красс обращался за помощью, отказывали ему, ссылаясь на страх перед Марием. Только один из старых знакомых, Вибий Пациан, показал себя и другом, и настоящим мужчиной. Несмотря на опасность, он в течение восьми месяцев снабжал Красса и его товарищей, укрывавшихся в приморской пещере, едой и постоянно сообщал им политические новости через двух красивых прислужниц, которых он послал жить к Крассу в пещеру.

В этот период, когда Красс и его спутники находились в пещере, отрезанные от мира, в постоянном страхе за свою жизнь, у них имелось много свободного времени, чтобы подумать над сложностями бытия. И они ставили друг другу трудные философские вопросы: что такое слава и что такое человек? Для чего живет он? Существуют ли действительно в мире боги и вмешиваются ли они в человеческую судьбу? Есть ли дружба на земле? Какова цена жизни и смерти? Как делать карьеру? И допустимо ли изменять ради выгоды принципам и своей партии?

Вопросы были мучительно трудными, и среди участников кружка разгорелись яростные споры. Красс быстрее других пришел к вполне определенным выводам, разрывавшим со многими римскими традициями. Он всячески насмехался над разговорами о «воле богов». Сильнейший аргумент, приводимый им в защиту своих взглядов, был тот же, что позже и у Лукиана: «…почему это Фокион, человек добродетельный, умер в такой бедности, терпя нужду в самом необходимом, и до него — Аристид точно так же, а Каллий и Алквиад, распущенные юнцы, утопали в богатстве вместе с дерзким Мидием и Хиропсом с Эгины, гнуснейшим развратником, который уморил голодом собственную мать? И почему, далее, Сократ был предан в руки Одиннадцати, а Мелет не был? Почему был царем Сарданапал, настоящая баба? А сколько прекрасных и благородных персидских мужей были распяты им за то, что не одобряли существующего порядка?»

Из сказанного Красс делал следующий важный вывод: добродетель имеет мало значения; о «воле богов», скорее всего не существующих, смешно говорить; в современном мире властвуют богатство и сила; люди честные, но лишенные богатства, находятся в общем презрении, умирают в нищете и безвестности. Поэтому следует любой ценой, не стесняясь в средствах, завоевать богатство. Только в этом случае можно будет прожить жизнь приятно, а если ты обладаешь еще и смелостью, то стать также и знаменитым, вписать свое имя в анналы истории.

Товарищи Красса в своих доводах оказались гораздо слабее. Обескураженные, они поглядывали друг на друга, не зная, что еще возразить, чтобы не стать мишенью страстного и ядовитого красноречия Красса.

Так они и жили, перемежая философские споры с воспоминаниями о счастливом прошлом, которое уже не повторится, обсуждениями политической ситуации и робкими надеждами на будущее.

Наконец Судьба улыбнулась им, и колесо фортуны внезапно повернулось. В 84 году Цинна, готовивший экспедицию в Грецию против Суллы, был убит собственными взбунтовавшимися воинами (Марий умер еще раньше). Известие о смерти злейшего врага вся сенатская партия встретила с ликованием.

Красс, до крайности утомленный отсиживанием в пещере, немедленно покинул ее. А когда ему сообщили, что в Африке видный полководец сената Метелл Пий (будущий коллега Гнея Помпея по войне в Испании против Сертория) ведет успешную борьбу против марианцев, Красс сразу решил к нему присоединиться. Он собрал отряд из таких же, как и он, беглецов и всяких авантюристов и переправился с ним в Африку.

С Метеллом, однако, Красс не ужился и отправился со своими людьми к Сулле в Грецию. Последний принял приведенное подкрепление с охотой. Многократно в качестве офицера Красс выполнял различные поручения полководца и сумел заслужить с его стороны почет и уважение.

30 лет от роду Красс вместе с Суллой вернулся в Италию и принял участие в войне с марианцами. За спиной он имел большой жизненный опыт, знал действительную цену словам, друзьям и деньгам.

По поручению Суллы Красс сначала собирал войска, потом командовал порученными ему частями. Всеми силами он тянулся за 23-летним Г. Помпеем, молодым, чрезвычайно удачливым полководцем. За ним за его блестящие победы Сулла утвердил почетное воинское звание «император».

Соперничество с Помпеем стоило Крассу многих бессонных ночей. В душе он сознавал, что его военная подготовка много хуже, чем у Помпея, что ему не хватало опыта ведения крупных военных операций. Но в конечном счете это было и естественно: отец Помпея, блестящий полководец, с детских лет готовил сына к военной карьере и многие секреты ремесла передал ему, Красса же отец хотел видеть великим оратором и политиком…

М. Красс менялся буквально на глазах. Он вдруг как-то сразу стал завистлив, алчен и скуп, погряз в лести и угодничестве. Зависть развивало неудачное соперничество с Помпеем, льстивость и угодничество — отношения с высшими, их он хотел использовать для своей карьеры. Наконец, алчность и скупость породили потерю состояния, конфискованного марианцами.

Обстановка беззаконий, порожденных войной, прибавила вскоре и другие качества. Во время боевых действий Красс начал вести деловые операции, накладывать штрафы, производить произвольные конфискации, присваивать при удобном случае часть добычи. Этим он вызвал по своему адресу много нареканий.

И все-таки его ценили: за преданность партии, за смелость и решительность, за геройское поведение в последнем сражении у стен Рима, когда армия была уже почти обращена в бегство, а он опрокинул врага у Коллииских ворот и тем спас все…

Вступив в Рим, Сулла беспощадно расправился с сенаторами-соглашателями (90 человек) и своими врагами из сословия всадников (2600 человек). Имущество их он пустил с аукциона. Желая вознаградить себя за потери, Красс одним из первых стал скупать его, не обращая внимания на пересуды и проклятия. Он добился также возвращения родового имущества (на сумму в 300 талантов). Чтобы не упустить ничего из семейного добра, он женился на Тертулле, жене убитого брата (это решение далось ему легко, потому что она давно нравилась ему).

От Тертуллы, впоследствии любовницы Цезаря, Красс имел двух сыновей — Публия и Марка. Первый из них стал позже знаменитым кавалерийским офицером Цезаря (в Риме поговаривали, будто он и был его действительным сыном). Второй занимался, как и отец, финансовой деятельностью и у Цезаря в Галлии был на должности квестора. И его не обошли городские сплетники; утверждали, что он на самом деле сын сенатора и банкира Аксия, на которого он действительно походил лицом.