Александр Дюма - Красный сфинкс

Король, разумеется, пожелает узнать, от кого эта записка.

Остальное касалось только королевы и мадемуазель де Отфор.

Вечером ее величество королева Анна сидела в небольшом кругу своих приближенных.

Мадемуазель де Отфор была в роскошном туалете — королева соблаговолила лично ее одеть. На Генриетте было белое платье с очень глубоким вырезом, но ее руки казались еще более белоснежными, и ослепительные плечи притягивали губы сильнее магнита.

Король время от времени поглядывал на эти руки и плечи, только и всего.

Зато Фаржи пожирала их взглядом.

— Ах, государь, — прошептала она на ухо королю, — если бы я была мужчина…

Людовик XIII нахмурился.

В тот же миг крошка Гретхен проползла на четвереньках между его ногами. Король решил, что это его любимая собачка Гризетта, и дал ей пинка.

Карлица закричала, как будто король наступил ей на руку.

Его величество поднялся; Гретхен воспользовалась этим, чтобы неловко, как ее просили, вложить письмо в руку мадемуазель де Отфор.

Эта уловка не ускользнула от взора короля.

— Карлица передала вам письмо? — осведомился он.

— Вы полагаете, государь?

— Я в этом уверен.

Последовала небольшая пауза.

— От кого оно? — спросил король.

— Мне это неизвестно, — ответила мадемуазель де Отфор.

— Прочтите, чтобы узнать.

— Позже, ваше величество!

— Почему позже?

— Мне не к спеху.

— Зато я спешу.

— Мне кажется, я вольна получать письма от кого угодно.

— Нет.

— Как нет!

— Потому что…

— Почему же?

— Потому… потому что… я вас люблю!

— Полно, вы меня любите! — воскликнула мадемуазель де Отфор со смехом.

— Да.

— Но что скажет ее величество королева?

— Ее величество королева утверждает, что я никого не люблю; она убедится, что я способен любить.

— Браво, государь! — вскричала королева, — на вашем месте я бы поинтересовалась, кто пишет этой девочке.

— Мне очень жаль, — произнесла Генриетта де Отфор, вставая, — но король этого не узнает.

— А это мы сейчас увидим, — сказал король и тоже поднялся.

Мадемуазель де Отфор отскочила в сторону. Позади нее была дверь будуара королевы, и девушка проскользнула туда.

Людовик XIII последовал за ней.

Королева побежала за королем, раззадоривая его.

— Береги карманы, Генриетта, — произнесла она.

В самом деле, король протянул руки, собираясь обыскать девушку.

Зная о целомудрии короля, Генриетта вынула из кармана записку и спрятала ее на груди со словами:

— А теперь попробуйте ее достать, ваше величество.

Король остановился в нерешительности; у него опустились руки.

— Да берите же, государь, — воскликнула королева, умирая от смеха при виде замешательства мужа.

Чтобы лишить Генриетту способности сопротивляться, она схватила ее за руки, завела их за спину мадемуазель де Отфор и стала держать, повторяя:

— Да берите же, государь, берите.

Людовик огляделся, заметил в сахарнице серебряные щипцы, взял их и стыдливо, не касаясь тела девушки, достал письмо.

Королева, не ожидавшая подобной развязки, выпустила руки мадемуазель де Отфор и прошептала:

— Теперь я определенно вижу, что у нас в запасе только одно средство, предложенное Фаржи.

Письмо было от матери мадемуазель де Отфор.

Король, смутившись, вернул Генриетте письмо.

Затем все трое вернулись в гостиную, испытывая разные чувства.

Королева стала беседовать с офицером, прибывшим из армии; по его словам, он привез королю чрезвычайно важные известия.

— Граф де Море! — пробормотала королева, узнав молодого человека, которого она видела только два-три раза, но о ком ей столько рассказывала г-жа де Фаржи. Поистине, он очень красив.

Затем она вздохнула и произнесла еще тише:

— Он похож на герцога Бекингема.

Заметила ли это королева только сейчас или ей просто хотелось отыскать сходство между вестником Ришелье и бывшим послом английского короля?