Алексей Березин - Рабочие будни строителей пирамид

— Куча камней? — переспросил Тети.

— А разве нет? — тихо спросил Нефру-ра. — Мы просто складываем один камень на другой, подобно тому, как это делает, играя, мальчишка. Вот только мы делаем это не ради игры. Мы тратим силы наших мускулов и горы золота на то, чтобы сложить ее. А ради чего это все? Да просто ради того, чтобы у царя была его собственная куча камней, не хуже, чем у его отца и деда.

— О чем ты говоришь, Неф? Как можно так говорить о Доме Вечности! Это же великое чудо под небом! Посмотри на нее, посмотри на две старшие пирамиды! Они простоят тысячи лет!

— Конечно простоят, Сетх их подери! — воскликнул Нефру-ра. — Ведь это же — огромная! — куча! — камней! Что с ними сделается?

— Неф, — в ужасе прошептал Тети. — Неф, очнись, ведь ты богохульствуешь!

— А ты донесешь?

— Нет, конечно! Как ты можешь… Но все же…

— Тогда послушай еще кое-что. Посмотри вокруг, посмотри на эти лачуги, эту грязь, вонючие циновки, в которых живут вши. На грязные горшки, на оборванных детей. Ты ведь видел все это сегодня в городке строителей?.. Видел? А ведь строители живут хорошо по сравнению с другими!

Тети промолчал. Нефру-ра тяжело поднялся со скамеечки и подошел к окну. Солнце осветило его лицо, и в этом красном вечернем свете Нефру-ра вдруг показался Тети очень старым и печальным.

— А посмотри на меня, — негромко продолжал Нефру-ра. — Я учился у самого Джедефра! Того Джедефра, что возводил храмы в Инбу-Хедж, того, кто отстроил целые улицы в славном городе Белых Стен. И что я делаю сейчас?

Тети едва заметно покачал головой. Нефру-ра, заметив этот жест, указал рукой на основание пирамиды, видневшееся за окном.

— Я складываю камни! — воскликнул архитектор. — Я складываю камни в огромную, будь она проклята, кучу камней! В то время как мой народ живет в жалких хижинах из необожженной глины и спит в грязи, как крокодилы. Разве не мог царь приказать построить города и дома для них? Но у царя есть свой дом, красивый и большой, с белыми стенами, а другие дома его не интересуют. Он пьет вино и не думает о тех, кто пьет воду из Хапи. Он ест мясо и не думает о тех, кто ест один лук. Он живет свою жизнь, подобную двум жизням, а вокруг него умирает его страна!

Нефру-ра перевел дух и снова заговорил, уже тише и медленней:

— Мы строим Дом Вечности не для царя, Тети. Мы строим его для всего Кеми. Мы хороним его под этой громадой из камня и покрываем сверху розовым суинским гранитом, чтобы было красивее. Так как же мне гордиться тем, что я — царский архитектор, если хороню свою страну? Как я могу считать это место своим домом, если оно — гроб моему народу?

Тети молчал.

— Там, на стройке, ты сказал мне, что городок строителей напоминает тебе доску для игры в сенет, — очень тихо сказал Нефру-ра. — Знаешь, друг мой Тети… Мне иногда кажется, что кто-то и в самом деле играет нами в сенет или какую-то другую, более сложную игру. Только доска для игры — вся страна Кеми, и фигур на ней тысячи. И знаешь… Тот, кто играет нами — проигрывает свою партию.

Тети помолчал, потом признался:

— Мне страшно от твоих слов.

— Прости, — сказал Нефру-ра. — Прости, друг. Я не хотел испугать тебя.

Он помолчал несколько мгновений, а затем сказал:

— Ти-фер пришла.

Действительно, внизу, на лестнице, послышались шаги, а потом в комнату вошла Ти-фер.

— Я слышала, вы спорите, — улыбнулась она. — Так ты развлекаешь гостя, Нефер-неф?

Нефру-ра слабо улыбнулся, услышав это ласковое прозвище.

— Здравствуй, Тети, — сказала Ти-фер. — Рада видеть тебя снова у нас в гостях.

Тети неловко поднялся, чуть не опрокинув столик, поклонился хозяйке дома.

— И я рад видеть тебя, госпожа Ти-фер, — ответил он.

За спиной Ти-фер появилась черная тень — Касу, державшая в руках деревянный поднос, на котором дымилась большая миска с мясом и овощами и лежали куски свежего хлеба. Девочка вошла в комнату и поставила поднос на стол, а затем молча удалилась.

— Давайте есть, — сказала Ти-фер. — А потом мы сыграем в сенет. Надеюсь, Тети, ты не разучился играть за время плавания?.. Мой муж хороший архитектор, но плохой игрок.

Тети улыбнулся.

— Вот увидишь, госпожа, — сказал он. — На этот раз я выиграю у тебя.

— Посмотрим, — засмеялась Ти-фер.

Тети взглянул на Нефру-ра, по прежнему стоявшего у окна, и увидел, как тот смотрит на жену. В глазах архитектора первый раз за вечер загорелись теплые искры, и лицо, изрезанное морщинами, уже больше не казалось таким старым и печальным.

Потом архитектор сел, и все трое принялись за трапезу.

Солнце заглядывало в окно, освещало выбеленную стену и потолок, а за окном, огненно-красные с запада и черные на востоке, высились пирамиды — две, покрытые блистающим белым известняком, и третья, недостроенная, похожая на обломок зуба. Кое-где в городке строителей уже разжигали костры и рабочие заводили песни, залетавшие в окно с улиц вместе с прохладным вечерним ветерком.

Солнце — как и все Древнее Царство — медленно близилось к закату.

Хапи — древнеегипетское название Нила.

Куш — земли к югу от Египта (совр. Судан).

Локоть — мера длины, около 45 см.

Хемену — древнеегипетское название города Гермополь (совр. Эль-Ашмунейн).

Парсанг — мера длины, около 7 км.

Септ — область, регион Древнего Египта (позднее название — ном), управлявшаяся царским чиновником.

Сенет — египетская настольная игра наподобие шашек. Игралась на расчерченной доске 3х10 квадратов.

Царь Мен-Кау-Ра (греч. Микерин) — фараон IV династии, построивший третью, наименьшую из Великих Пирамид Гизы.

Мастаба — прямоугольная гробница, склеп. Название «мастаба» в данном тексте является анахронизмом (так же, как и «пирамида» и «сфинкс»), это слово более позднего арабского происхождения.

Инбу-Хедж — «Белые стены», древнее название Мемфиса, столицы Египта во времена Древнего Царства.

Поля Иалу («Елисейские поля») — иносказательное название загробного мира.

Море Великой Зелени — Средиземное море.

Кеми — древнее самоназвание Египта.