Жорж Бордонов - Вильгельм Завоеватель

И все же Мирга была совершенно не похожа на своих соплеменников. Когда простые воины и даже сеньоры приставали к ней с шутками и пытались обнять ее за плечо или талию, она гордо проходила мимо либо ловко выскальзывала из ручищ бесстыдников, обжигая их негодующим взглядом. Мне это нравилось. Я думал, что человек, пребывающий во власти особых нежных чувств, вполне способен понять другого человека, коего коснулись те же самые чувства. И вот как-то раз, набравшись храбрости, я решил приблизиться к Мирге, когда она сидела в одиночестве у одной из бойниц крепостной стены и пела, устремив свой взор вдаль и перебирая пальчиками струны цитры. Я подсел к ней, подождал, пока она закончит пение, потом взял ее запястье так нежно, что даже сам поразился этому, и решительно сказал:

— Милая девушка, молю вас, будьте моею, ибо сердце подсказывает мне, что вы не та, кем вас считают, вы не похожи на дочь мавра или лицедея, у вас, верно, были благородные родители.

Она не удостоила меня ответом, однако в уголках ее глаз я заметил слезы — они потрясли меня до глубины души и наполнили сердце щемящей тоской. В тот же вечер, во время очередного и Бог весть по какому поводу устроенного пира, она исполнила свой дикий, полный неистовой страсти танец, вызвавший недоуменные усмешки наших гостей. Я стоял неподалеку от сира Вильгельма и герцогини, его супруги, с копьем наперевес. И всякий раз, когда Мирга проносилась мимо, едва не касаясь меня, и глаза мои встречали ее притягивающий взгляд, земля уплывала у меня из-под ног. На следующий день я вновь подошел к ней. И на другой тоже! В конце концов, уступая моей настойчивости, она смягчилась и тихим, ровным голосом, словно речь шла о ком-то постороннем, поведала мне свою историю:

— Мирга не сарацинка, как вы думаете, мой юный сеньор Гуго Пэн, а добрая христианка, дочь почтенных родителей. Но кто посмеет утверждать, будто жизнь сродни прямой дороге, без извилин и лесных чащоб, в которых шныряют безжалостные разбойники? Вы шли по этой дороге подобно дню, который возникает из ночи и уверенной поступью движется навстречу вечерним сумеркам, когда снова свет и тень путаются и смешиваются, чтобы с приходом новой зари опять уступить дорогу дню. Вас пестовали все кому не лень, не говоря уже об отце и матери. Сомневаюсь, что вы сможете понять, нет, не меня, а ту, другую, Миргу, решись она рассказать вам свою историю?

Она сжала губы и вскинула голову. Веки ее задрожали.

— Но, — с досадой прибавила она, — я не из тех, кто любит жаловаться на свою судьбу. Небесные знамения подсказывают мне, что время моих мытарств и унижений подходит к концу.

Я не смел требовать от Мирги признаний и торопить с ответом, несмотря на то, что любопытство было у меня в крови, а к ней я испытывал неодолимое влечение. Однако ж плутовка заставила меня прождать целых два дня, хотя ей и самой, видать, страсть как хотелось поведать мне свою историю, а я так просто сгорал от нетерпения ее выслушать. Итак, вот что она мне рассказала:

— Сеньор Гуго, гордый характер достался мне по наследству от моих родителей. А фиглярство — всего лишь маска. Я появилась на свет ровно восемнадцать лет тому назад в провинции Пуату, что лежит между рекою Луарой и Аквитанией. У отца моего был замок, обнесенный острым частоколом, и стоял он на высоком холме посреди дремучего леса, в местечке под названием Шантелу, если память мне не изменяет. Вернее, это было целое поместье, отец мой владел им и как рыцарь, и как землепашец. Теперь все это так далеко, словно крохотный островок, затерявшийся в бескрайних морских далях! Деревня наша получила свое название [32] Шантелу — в переводе с французского означает «волчья песня». , видать, потому, что ночами вокруг нашей церкви и домов часто кружили волки. Лица родителей моих я уж и не помню. Однажды вечером, когда я гуляла, меня украли и увезли с собой какие-то бродячие артисты. Я скиталась с ними, покуда мне не исполнилось восемь, а может, девять лет, потом они продали меня таким же лицедеям. Так я и выросла среди комедиантов, выучилась у них петь и плясать — надо же было как-то зарабатывать на хлеб насущный. Вот видите, история моя очень простая. Свою настоящую фамилию я уже позабыла, как, впрочем, и имя. А Миргой меня назвали бродячие актеры.

— Милая девушка, но ведь вы не их крови! Почему же вы остаетесь с ними? Или все же кровь у вас общая?

На губах девушки промелькнула чуть заметная улыбка — похоже, я показался ей смешным и недалеким.

— Из прежней жизни, полной самых разных событий, — сказала она, — я хорошо помню рассказы про кривые сабли и остроконечные шишаки. Однажды, во время скитаний по городам и весям, я слыхала, будто давным-давно мавры, которые пришли из Испании, чтобы захватить королевство франков, были наголову разбиты в долине близ Пуатье [33] Речь идет о Вуйейской битве под Пуатье (732 г.), когда Карл Мартелл (688–741), майордом из рода Каролингов и фактический правитель франкского государства, разгромил арабов и остановил их продвижение в Западную Европу. . А те из них, кто остался жив, осели в деревнях неподалеку от Пуату и перешли в веру Христову. Но, сеньор Гуго, разве от этого цвет их волос и кожи мог сделаться светлее?

Я поспешил пересказать историю Мирги Герару, но тот воспринял ее с негодованием:

— Даже дьявол не смог бы тягаться с нею в лукавстве, чтобы околдовать тебя! Ты как та бедная рыбешка: клюешь и не подозреваешь, что в червячке-то — крючок. Главное для тебя — приманка, огромная, как гора, а за нею ты ничего не видишь — только знай себе клюешь: еще бы, ведь это так вкусно! Да пойми же наконец, Гуго, девчонку может перекупить у этих бродяг кто угодно, только цену назови, потому как у них такой обычай, а ты всего-навсего бедный оруженосец об одном щите [34] Имеется в виду «однощитный» рыцарь — тот, кто уже не имеет вассалов и является в ополчение только со «своим щитом». . А может, ты уже собрался продать Кустэнвиль или Реньевиль, чтобы заполучить это исчадье ада? Погляди вокруг — сколько красоток, розовощеких и светлокудрых, готовых кинуться в твои объятья, только свистни! И перво-наперво заруби себе на носу: я не позволю тебе жениться вообще. Знаю я тебя: женишься — и пиши пропало, дружбе нашей конец. Разве сможет Мирга или какая-нибудь другая девушка заменить тебе такого говоруна да весельчака, как я?

Однако же именно он разболтал всем историю Мирги, так что вскоре она дошла и до ушей герцогини Матильды и самого герцога. Миргу выкупили у комедиантов, поначалу ни за что не желавших расставаться с нею, но потом, сорвав за нее немалый куш, они в конце концов собрали свои чудные наряды и музыкальные инструменты и убрались туда, откуда пришли.