Вячеслав Софронов - Хан с лицом странника

— Кучум, говоришь, — переспросил Алача-бек, — слышали про него. Плохой человек. Хочет и с моего народа дань собирать. Только до наших улусов ему не добраться. Ладно, принимаю тебя к себе. Дам доброго коня, а взамен беру твоего пленника. Эй, уведи русского к остальным, — крикнул он своим нукерам, — а охотника накормить.

— Благодарю за честь, — низко поклонился Едигир, вставая, — я рад, что ты принимаешь меня к себе.

— Завтра выступим в набег на русский городок. Все, что захотим, возьмем на саблю, делим поровну. Покажешь себя — награжу отдельно. Иди, отдыхай.

Низко кланяясь, Едигир побрел по лагерю, присматриваясь, где бы остановиться. Наконец, его окликнули сидящие у шатра воины, приглашая к себе. Он поблагодарил и устроился возле них. Он увидел, как упирающегося Герасима вели на пригорок, где стоял охраняемый двумя воинами шатер, и втолкнули внутрь. Воины, пригласившие его, рассуждали о завтрашнем набеге.

— Если русских предупредили, то крепость нам не одолеть.

— Башлык говорил мне, что попробуем ночью перелезть через ограду, убить часовых и открыть ворота. Тогда возьмем их еще спящими.

— Ты бывал в крепости? — спросили у Едигира. — Много там народа?

— Давно не был, но слышал, что сотни две-три будет.

— О-го-го! Сотни две, говоришь! Да еще, верно, ружья есть у них?

— Правильно говоришь, — кивнул Едигир, — есть ружья. Сильно бьют огнем и пулей железной.

— Да-а-а… Трудно будет, однако.

Разговор медленно лился, переходя с одного на другое, и вскоре Едигир уже все знал о планах отряда и как они разорили две варницы, сговорившись с приказчиком Михаилом. Воины и не собирались скрывать подробности от Едигира, думая, что теперь он будет вместе с ними. Узнав, что хотел, он встрепенулся:

— Ой, совсем забыл коня расседлать, пойду.

— Приходи потом к нам, поговорим, — крикнули ему вслед.

Он поймал своего коня, что спокойно щипал траву на берегу реки, и пошел вдоль лагеря, стараясь быть поближе к шатру, где по его расчетам находились пленные. Их охраняли два воина, лежавшие на земле и лениво глазевшие по сторонам. Он подошел, поздоровался и спросил, указывая на седло:

— Нет ли у вас шила и дратвы? А то два раза чуть не свалился.

Седло и в самом деле было порвано, подпруга связана грубым узлом (такое ему выдали в крепости). Охранники, полдня проведя возле пленных, утомленные однообразием службы, и не зная, чем бы еще заняться, оживились, радуясь, что могут отвлечься, заговорили:

— Как ты вообще шею не сломал? Разве можно в дорогу с такой рваной подпругой пускаться. Был у меня дальний родич, так он тоже никогда за сбруей не следил. И что ты думаешь? Свалился с седла и на всем скаку — башкой о дерево. Столько и жил. — Пустился разглагольствовать один их них. — Ладно, сейчас принесу шило. А дратва есть у тебя?

— Нет, уважаемый, ничего нет.

— Как же ты живешь? Ой, народ пошел, — и тяжело покряхтывая, ворчливый охранник отправился в глубь лагеря. Едигир не спеша обошел гнедого, осторожно достал небольшой нож и легонько ткнул острием в пах. Конь, не ожидавший от хозяина такого предательства, взбрыкнул задними ногами и с диким ржанием бросился бежать. Едигир упал на землю и завопил:

— Держи его! Держи! Ой, верно, взбесился! Убежит, как есть убежит! Как я без него буду! Он мне ногу повредил! — охранник взглянул на беспомощно барахтавшегося на земле незадачливого наездника и бросился, было, к нему на помощь, но тот лишь замахал руками, указывая на убегающего коня:

— Его поймай, а я уж отблагодарю тебя. — Воин посмотрел на шатер, где находились пленные, потом на Едигира и бросил на ходу:

— Не уходи никуда. Сейчас поймаю твоего дурного коня, — и бросился за ним. Едигир, не мешкая, подполз к самому шатру и громко спросил:

— Герасим, ты здесь?

— Здесь, — послышался сдавленный голос.

— Много вас тут?

— Около десятка человек будет.

— Нож с тобой?

— Со мной.

— Пусть тебе разрежут веревку и, как стемнеет, беги к нашим в лес. Скажи, чтоб начинали пальбу, а остальное мое дело.

— Понял, — отозвался тот, — а вдвоем с братом можно?

— Он еще здесь понадобится. Только темноты дождись. Все.

Вернулся охранник, ходивший за шилом, а вскоре и другой привел коня. Вдвоем они крепко отчитали Едигира за неосторожность, заглянули в шатер и убедились, что пленные все на месте. Едигир же принялся за ремонт упряжи, слегка прихрамывая, делая вид, что подвернул ногу.

— Смотри, кто это там еще? — спросил охранник, указывая на опушку леса. Едигир поднял голову и обмер: к шатрам направлялся Тугарин Кошкаров.

— Ну, я пойду, — проговорил он, кладя на землю инструменты, — спасибо за помощь, — и повел гнедого к реке, где по его расчету было самое удобное место для переправы. Он видел, как Тугарин беспрепятственно прошел к шатрам, встреченный Алачой-беком как старый знакомый, и сел рядом с ним. Едигир, спрятавшись за коня, внимательно наблюдал за лагерем.

Можно было налететь на охранников, порубить их и выпустить пленников. Но пока те выбираются из лагеря, их все равно поймают или убьют. Можно самому, переправившись через реку, пока его не хватились, скрыться в лесу и ждать темноты, чтоб потом напасть на охрану. Но его хватятся и, заподозрив неладное, удвоят посты. Оставшись в лагере, он неминуемо будет узнан Тугариным, а тогда не избежать смерти или плена. Выхода не было… Едигир незаметно пересчитал, сколько стрел осталось у него, поправил сбрую, подтянул подпругу. Надо было на что-то решаться…

Алача-бек все также увлеченно разговаривал с Тугариным, который верно, неплохо знал язык сибирцев. Они даже смеялись над чем-то, похлопывая себя по коленям ладонями. Вдруг Едигир заметил, что из леса выскочили всадники и, не разбирая дороги, напрямик ринулись к шатру своего князя. Тот вскочил и, слушая их, торопливо стал надевать панцирь, поспешно натянул сапоги, на ходу отдавая команды. Явно что-то стряслось, но Едигиру за расстоянием не было слышно, что сообщил прибывший гонец.

Наконец, когда мимо него бежал один из воинов, он окликнул его:

— Что случилось? Отчего шум поднялся?

— Русских в лесу заметили.

— Много?

— Пока не знаю. Может и много.

Поднявшаяся суета была как нельзя на руку Едигиру, и вскочив на коня, он подъехал к шатру с пленниками.

— Алача-бек велел привести к нему русских, — тоном, не терпящим возражений произнес он.

— А почему он тебя послал? — удивился тот, что постарше.

— Давай поворачивайся, шевелись, — крикнул Едигир, — выводи их.

Охранники обескуражено поглядели друг на друга и вошли в шатер. Едигир спрыгнул с коня и влетел туда вслед за ними.

— Вяжи их, — коротко приказал сбившимся в кучу мужикам, среди которых был и Герасим. Оказалось, что руки у всех освобождены от пут и оба охранника были тут же схвачены жаждущими свободы пленниками, вмиг оказались сваленными на землю и крепко опутанными.