Донна Кросс - Иоанна – женщина на папском престоле

– Пошли. – Джон потянул Джоанну за руку. Она поспешила за ним, хотя и не желала расставаться с Джеральдом. Но он понял, чего хотелось Джону, и добродушно отпустил их.

Когда они подошли ближе, снова послышались крики. Посередине площадки человек упал на колени, схватившись за плечо, словно от боли. Но он быстро вскочил на ноги, и Джоанна увидела, что в другой руке он держал большую березовую дубину. Перед ним стоял другой мужчина с такой же дубиной. Они ходили по кругу и угрожающе размахивали ими. Вдруг раздался пронзительный поросячий визг, и окровавленная свинья пробежала между ними, забавно перебирая своими толстыми задними ногами. Мужчины развернулись в сторону свиньи, но она была в ярости. Тот, который только что упал, вскрикнул, потому что сильно досталось его задней части. Толпа разразилась хохотом.

Джон смеялся вместе со всеми, с любопытством наблюдая за происходящим. Он потянул за рукав невысокого рябого крестьянина и возбужденно спросил:

– Что происходит?

– Да вот, парень, гоняются за свиньей, сам видишь, – усмехнулся мужчина. – Кто прикончит ее, тому она и достанется.

«Удивительно, – подумала Джоанна, глядя, как мужчины сражались за приз». Они размахивали дубинами, но удары их были неудачными. Они либо рассекали воздух, либо колотили друг друга вместо свиньи. Смотревший на нее мужчина показался Джоанне странным. Приглядевшись, она заметила у него на глазах бельма. У другого глаза казались нормальными, но взгляд его был неподвижно устремлен вдаль.

Слепые.

Еще один удар попал в цель, и мужчина с бельмами пошатнулся, схватившись за голову. Джон подпрыгнул, хлопая в ладоши. Смеясь, он кричал вместе со всеми. Глаза его странно блестели.

Джоанна отвернулась.

– Эй! Молодая госпожа! – кто-то позвал ее. Через проход торговец махал Джоанне рукой. Она оставила Джона развлекаться и подошла к прилавку с церковными принадлежностями. Здесь были деревянные крестики и медальоны всевозможных форм, а также реликвии нескольких местных святых: пучок волос Святого Уиллиброрда, ноготь Святого Ромарика, два зуба Святого Уальдертруда и лоскуток одежды непорочной мученицы Святой Женевьевы.

Торговец достал из кожаной сумки флакончик.

– Знаете, что здесь? – Он говорил так тихо, что в общем шуме его едва было слышно. Джоанна покачала головой. – Несколько капель молока Святой Девы Марии.

Джоанна удивилась. Такая святыня! Здесь? Это должно храниться в каком-нибудь монастыре или в храме.

– Всего один динарий, – сказал продавец.

Один динарий! Она нащупала монету в кармане. Мужчина протянул ей флакончик. Взяв его, Джоанна ощутила прохладную поверхность. На миг ей представилось выражение лица Одо, когда она появится с таким подарком для кафедрального храма.

Мужчина улыбался, протянув руку и шевеля пальцами, в ожидании монеты.

Джоанна колебалась. Почему он продает такую великую святыню за такие маленькие деньги? Какой-нибудь крупный монастырь или храм отдал бы за это целое состояние, чтобы святыне поклонялись паломники.

Она сняла колпачок и заглянула внутрь флакончика, наполовину заполненного белой жидкостью. Джоанна погрузила в жидкость палец. Затем подняла глаза, заглянула за прилавок, рассмеялась, и выпила содержимое.

– Да ты ненормальная! – воскликнул торговец, и его лицо исказилось.

– Как вкусно! – Джоанна закрыла флакон и вернула его торговцу. – Отличная у вас коза.

– Что, да ты… как ты… – от возмущения мужчина едва находил слова. Казалось, он готов наброситься на нее с кулаками. Но раздалось тихое рычание. Лук, смирно сидевший рядом с Джоанной, выступил вперед и, оскалившись, показал свои клыки.

– Это еще что? – испуганно уставился на Луку торговец.

– Это волк, – раздался голос сзади.

Рядом стоял Джеральд. Он бесшумно подошел, пока она переговаривалась с торговцем, и стоял совсем близко. Он был совершенно спокоен, но в глазах затаилась угроза. Торговец отвернулся, что-то тихо пробормотав. Джеральд взял Джоанну за плечи и увел, позвав за собой Лука. Тот рыкнул на торговца еще раз и побежал за ними.

Они шли молча, Джоанна старалась поспевать за быстро шагавшим Джеральдом.

«Он сердится», – подумала она, и веселое настроение сразу исчезло.

Но самое ужасное, что она понимала правду. С этим купцом она повела себя необдуманно. Разве не обещала она проявить осторожность? Почему ей вечно хочется задавать вопросы и бросать всем вызов? Ну разве трудно запомнить, что некоторые идеи очень опасны.

«Может быть, я действительно ненормальная?»

Джоанна услышала тихий смех Джеральда.

– Какое же было лицо у этого типа, когда ты выпила из флакона! Никогда не забуду! – Он нежно обнял ее. – Ах, Джоанна, ты моя жемчужина! Но скажи, пожалуйста, как ты догадалась, что это не молоко Девы Марии?

Джоанна с облегчением улыбнулась.

– Я с самого начала ему не поверила, потому что настоящая святыня не была бы такой свежей и не стоила бы так мало. И зачем торговцу держать за прилавком козу, да так, чтобы ее никто не видел?

– Верно. Но зачем было пить? – Джеральд снова рассмеялся. – Уверен, ты еще что-то знала.

– Да. Когда я открыла флакон, молоко было совсем свежее, словно козу подоили только утром, а молоку Пресвятой Девы, должно быть, лет восемьсот.

– Вот как! – Джеральд улыбнулся, подняв брови и пытливо рассматривая ее. – Но может быть, святость сохранила его нетленным.

– Верно, – согласилась Джоанна. – Но когда я прикоснулась к молоку, оно было еще теплое! Святое молоко, конечно, могло бы быть свежим, но только не теплым.

– Тоже верно, – с восхищением произнес Джеральд. – Сам Лукреций не рассудил бы лучше!

Джоанна засияла. Как ей нравилось радовать его!

Они дошли почти до конца длинного торгового ряда, где стоял огромный деревянный крест, защищая святую безмятежность братьев аббатства. Именно здесь расположились торговцы пергаментом и книгами.

– Взгляни! – Джеральд заметил их первым, и они поспешили рассмотреть товар, который был очень высокого качества. Особенно хорош казался тонкий пергамент с совершенно гладкой и очень светлой внутренней стороной.

– Какое удовольствие, наверное, писать на таких листах! – воскликнула Джоанна, осторожно ощупав его.

Джеральд подозвал одного из торговцев.

– Четыре листа, – сказал он, и у Джоанны перехватило дыхание от такой расточительности. Четыре листа! Этого достаточно для целой книги!

Пока Джеральд платил за покупку, внимание Джоанны привлекли несколько листов старых пергаментов, лежавших на краю прилавка. Потрепанные по краям, они были исписаны почти стершимся текстом, в отдельных местах испачканным уродливыми коричневыми пятнами. Склонившись, чтобы разобрать письмена, Джоанна зарделась от восхищения.