Марина Александрова - Варяг

Отсмеявшись, Владимир посерьезнел.

– А более всего, знаешь, что мне по душе пришлось? Богов у нас слишком много, все могущественные. Жребием людским играют, как ребятишки, между собой согласия не имеют – тоже как дети малые. Кровавых жертв требуют... Оно, конечно, есть у нас и свои заветы: храбрость там, странноприимство, честность да щедрость... Будешь таков – будешь счастлив на земле. А сердцу чувствительному и уму неспокойному хочется знать... – Владимир близко склонился к варягу, заглянул ему в глаза. – ... потребно, видишь ли, знать, что человека за гробом ждет? Неужто зароют в землю, и кончится все? А Христос – Бог невидимый, великий, людям отец. Даст он нам всем при жизни – мир и покой, а за могильной доской, в светлом раю – вечную жизнь, непрестанное блаженство. Так что нужна нам позарез вера византийская, – неожиданно трезво окончил князь.

– Чем же римская хуже? – спросил Эрик.

– Да тем, что Рим далек, да и на что он нам сдался? Не сладим мы с ним.

– Неужто великий князь решил на Византию войною идти? – воскликнул Эрик, пропустив мимо ушей последнее заявление Владимира.

– Тише! – шикнул на него князь. – Чего раскричался? Не хватало еще, чтобы холопы услыхали и по всему Киеву растрезвонили! Так, да не так. Тут хитро нужно...

– Не понимаю я, великий князь, к чему ты клонишь? – осторожно спросил Эрик.

– А к тому клоню, что разгневали меня хитрые греки! – вскричал князь, позабыв о том, что недавно сам приказывал Эрику тишину блюсти.

– Так что ж с того? Воевать теперь с ними из-за этого, что ли? – мед уже оказал свое действие, и язык Эрика начал заплетаться.

– Я же сказал – не буду я с Византией воевать! – сказал не менее хмельной князь. – Я другое задумал.

– Что же? – снова насторожился Эрик.

– Хитрые греки решили с меня мзду за свою веру поиметь, а я думаю так сделать, чтобы они сами меня просили Русь крестить, да еще и с них за то мзду получить.

– Как же это тебе, великий князь удастся? – удивился Эрик.

– То уж моя забота, – таинственно заявил Владимир.

– Думаю я взять ихний град Корсунь. Как падет этот град, так испугаются греки, а я их еще припугну. Тем, что и Византию всю покорю, и Константинополь возьму. Вот увидишь, греки – народ трусливый, испугаются до смерти, а там уж останется лишь просить чего моя душа пожелает за то, чтобы я веру христианскую принял и народ свой окрестил.

– Великий князь, а уверен ли ты в том, что возьмем Корсунь? – спросил Эрик с сомнением.

– Отчего ж не взять? – удивился князь.

– Многие пробовали, – осторожно начал Эрик, – да всем он не по зубам оказался. Опять же, путь туда ох как долог, особо сейчас – зима ж на носу.

– А кто говорит о том, чтобы на Корсунь сейчас идти? – пьяно ухмыльнулся Владимир. – Мы туда весной поплывем, по половодью. А насчет того, что никто этот город взять не мог, так ведь мы еще не пробовали! В том-то вся и штука! Или ты в наших воях сомневаешься?

– В воях у меня сомнений нет, – ответил Эрик. – А вот, как быть, ежели греки на помощь своим корсунцам придут?

– Не придут, – протянул князь, – кишка у них тонка, побоятся.

Эрик тоже хотел бы быть так уверен в этом, как великий князь, но его практический ум не позволял ему надеяться на авось.

Тем временем сосуд с медом опустел, а князь захмелел окончательно. Эрик понял, что разговор подошел к концу.

– Позволь, великий князь, мне с тобой проститься.

– Али не любо тебе с самим великим князем за одним столом сидеть? – обиделся Владимир.

– Как не любо? Любо, да только устал я ныне с дороги – тело отдыха требует.

– Куда ездил? – оживился князь, радуясь возможности отвлечься от уже порядком надоевших государственных проблем.

– К матери, – коротко ответил Эрик.

– Что ж не задержался у нее погостить? – удивился Владимир.

Эрик замялся, и князь это узрел.

– Али случилось что?

– Побранился я с ней, – нехотя признался Эрик.

– С чего ж? Али ты родителей не почитаешь? Волю их не блюдешь? – насмешливо продолжал вопрошать князь.

– Была бы воля разумна, исполнял бы ее, а так глупость одна, – пробурчал Эрик.

– Так что случилось-то? – шибко же утомили князя дела государственные, коль находил он интерес в семейных делах своего милостивца!

– Много всякого, великий князь, что тебе суета людская?

– Да говори, говори, не стесняйся. Я хоть и князь, а все ж тоже человек.

– Хорошо, скажу. Жениться я надумал, великий князь, а мать воспротивилась!

– Жениться? – удивился Владимир. – Кто такая? Что ж ты своему князю не сказался?

– Невольница она, – угрюмо ответил Эрик.

– Уж не та ли, что ты из Константинополя приволок? – добродушно усмехнулся Владимир.

– Она самая, – подтвердил Эрик.

– А ведь мать твоя права, – вдруг выдал князь. – Негоже тебе, княжьему послу на рабыне жениться. Я тебе не позволю свое имя марать!

– Что ж в том плохого? – спросил Эрик, вертя в руке пустой кубок.

– Да то, что тебе нужна жена знатная, которая тебе под стать будет.

– А если я эту люблю? – тихо спросил Эрик, уставившись в пол.

– Да ну и люби себе на здоровье, – ответил Владимир. – Кто же тебе мешает. Только зачем на ней жениться – ума не приложу! Ты не горюй, мы тебе такую жену найдем, что сам император Византийский позавидует. Я вот, кстати, на его сестре ожениться порешил. Думаю теперь, а не ее ли белую рученьку запросить в обмен на крещение?

– Князь, так ведь я говорил тебе, что немолода она и собой нехороша, – Эрик настолько удивился, что даже позабыл на время о всех своих горестях.

– Да знаю я, знаю, – поморщился Владимир, – зато считай что императрица! С византийскими императорами породниться – не великая ли честь и слава?

– Это уж точно, – подтвердил Эрик. – Да только ради того брать в жены нелюбую бабу?

– А то у меня любых мало! – рассмеялся князь. – Ничего, эту я для важности возьму, повенчаюсь с нею по христианскому их обычаю, и будет она у меня сидеть в высоком тереме в дальней светелке.

– Ай, князь, крут ты с бабами, – только и смог сказать Эрик.

– Да, наследников нужно будет от нее заиметь, чтобы хитрая греческая кровушка к нашей простодырой примешалась! – продолжал расписывать свою будущность Владимир. – Послушай, варяг, – вдруг воскликнул князь. – Знаешь, что я надумал? Я и тебя повенчаю в то время, как сам жениться стану.

– Благодарю покорно, – уныло ответил Эрик.

– Найдем мы тебе красавицу, не волнуйся. Самую знатную, да пригожую выберем.

– Мне б лучше мужа для сестры найти, – устало ответил Эрик.

– Да никак она у тебя уже заневестилась? – удивился князь.

– Угу, – буркнул Эрик. – Чуть не опоздал я на сестрину свадьбу. Чуть позже бы явился из Византии и застал бы ее замужем за старым хрычом Хватом.