Владислав Ванчура - Картины из истории народа чешского. Том 1

Князь Ольдрих принял приглашение брата и поехал в Прагу. Но прибыл он в Град не с одними слугами: его сопровождал вооруженный отряд. Воинов у него было немного, но они не расставались с оружием, быть может, даже спали, не сняв доспехов, и ни словечком не перемолвились с людьми Собеслава. Держались враждебно.

Братья устроили совет, и Собеслав обратился к Ольдриху с такими словами:

— Я сижу на престоле, который ты уступил мне, и долго, храня верность в чувствах, я был связан с твоею душой. Дай Бог и Пречистая Дева никогда нам не разлучаться! Дай Бог понятие мне, как снова стать тебе угодным!

— Еще вчера я подавал тебе руку, — ответил Ольдрих, — а сегодня уже не подам. К этому меня обязывают дружба императора и верность ему, наконец, — твои дела. Дурные вести долетели до меня, князь! Не желай, чтобы я перечислил прежние — достаточно и того, что случилось сейчас, что еще звенит, как отзвук колокола, в который ударили.

— Ты сердишься без причины, — возразил Собеслав, — и разговариваешь, как женщина, которой нашептал ложь какой-нибудь сплетник. Что ты имеешь в виду? Быть может, то, что я велел взять твоих воинов? Ха, просто они мерзли в палатках на дворе, и мечи холодили им бедра. Когда ты поедешь домой, я выпущу их одного за другим, они догонят тебя еще у самых ворот.

Услыхав, что известие, дошедшее до него, — правда, дернул Ольдрих свой пояс и так сильно сжал собственную руку, что суставы хрустнули. Он пришел в ярость и, обычно такой мирный, вспыхнул до того, что начал заикаться. Он закричал:

— Кесарь, который тебя призывает и от встречи с которым ты напрасно уклоняешься, — кесарь, который принимает Бедржиха Чешского и слушает жалобы Генриха Австрийского, положит конец твоей дерзости! Не будешь ты править! Ты лишился рассудка! Не князь ты больше, и скоро я возьму власть!

Собеслав трижды хлопнул в ладони и, когда за дверью послышались шаги, молвил:

— Бог и святые ангелы положили людям отстаивать то, что им было вверено, и я буду отстаивать власть, данную мне. Ты сказал, император зовет меня на суд, а я ответил его послам: не выйду из своей страны! Право, я в безопасности только среди простого народа, Окружающего, меня. Не могу доверять ни кесарю, ни братьям, ни дядьям, ни племянникам — ни даже тебе!

Тут Собеслав дал знак своим воинам, которые вошли в сводчатый покой, и те взяли Ольдриха и ввергли его в темницу. Из мрака ее князь Ольдрих уже не вышел живым.

Узнав, что Собеслав в стесненных обстоятельствах, зноемский князь Конрад Отто созвал в свой замок знатных дворян и сказал им:

— Слыхали вы прозвище, столь подходящее к Собеславу? Знаете ли, что его называют «крестьянским князем»? И найдется ли среди вас человек, который усомнился бы в том, что Собеслав заслуживает изрядной насмешки?

Взрыв веселья, был ответом на эти слова, дворяне шлепали себя по коленям, хватались за животики и подталкивали друг друга локтями.

— Что ж, — продолжал Конрад, — такое отступление не помешало; зато теперь мы знаем, с кем имеем дело, и можем сказать открыто: великий позор, что дворянами и родовитой знатью повелевает человек, покумившийся с мужичьем! Пора нам положить этому конец. Впрочем, если наш мужицкий властитель выкажет добрую волю и даст нам то, о чем его попросим, — оставим его в покое. Давайте же размотаем клубок Парок и спрядем новую нить!

Переговорив об этом и еще о многом, к делу не относящемся, поехали зноемские дворяне в Чехию. Направлялись они в Градек, разузнав, что князь Собеслав собирается охотиться в тех местах.

На расстоянии примерно одного дневного перехода от Градека пахал поле некий мелкопоместный земан; подозрительной показалась ему столь многочисленная кавалькада, дал! гербы на щитах он разобрал и понял, кто эти всадники. Посоветовавшись с другими земаиами, вскочил он на свою лошадку и прямо так, без седла и шпор, поскакал в Градек, куда и подоспел раньше зноемских. Те еще только обсуждали, как им исполнить задуманное. И решили они укрыть свой отряд в лесу с тем, чтобы он напал на Градек по условленному сигналу. На следующий день Конрад Отто явился в Градек с малой свитой. Когда он прошел через ворота, стражи подняли подъемный мост, а когда Конрад вступил в замок, заняли свои места на стенах.

Конрад же, уверенный в резерве, заговорил с Собеславом так, как говорят с человеком, у которого нет выбора.

— Дошло до меня, — сказал он князю, — что ты заточил Ольдриха и собираешься отдать Оломоуцкий удел сахмому младшему своему брату Вацлаву. Это неразумно и никоим образом не может принести тебе пользы. Неужто ты так неблагодарен? Неужто обойдешь меня? Хочешь обратить нашу дружбу во вражду? Лучше по-хорошему отдай этот удел мне! Окружи себя родовитым дворянством, откажись от сельских привычек! И сделай это быстро, ибо у тебя мало времени, скоро не останется у тебя никакой возможности принимать решения..

Говоря так, Конрад высоко держал свою пылающую, смелую голову, но князь отвечал ему гневно.

Тем временем дворяне Конрадовой свиты, которым предложили угощенье в другом покое, вдоволь повеселились; один из них вышел на стены поглядеть, что делается вокруг. Какой-то шум встревожил его и действительно, он верно расслышал! Вдали шла битва! Опытный воин тотчас заметил, что стража стоит по местам, готовая к бою, уперев луки в стены, мост поднят, а ворота забаррикадированы. Ему достаточно было одного взгляда — он увидел, как из леса выскакивают кучки дворян и люди Собеслава сражаются с ними. Увидел, как вскидываются мечи, как падают всадники с коней, как сельские воины теснят дворян и осиротевшие лошади мечутся между ними.

Шум, крики, протяжные вопли подняли пирующих из-за столов. Они выбежали во двор и, поняв, что идет бой, что дворянский отряд застигнут врасплох крестьянами, помышляли уже только о собственном спасении. Прижавшись к стене, шажок за шажком стали они продвигаться к воротам.

А Конрад в это время все еще грозил князю Собеславу. Он был уверен в победе и, слыша снаружи крики, полагал, что это его люди ударили на Градек.

— Теперь ты будешь сговорчивее, — произнес он, указывая на окно, — ибо просьба моя стала более убедительной. Слышишь? Понимаешь, кто явился? Это мои друзья! Все они дворяне, и каждый стоит десятерых твоих мужиков.

Прежде чем Собеслав успел ответить, в комнату вбежали двое вельмож — вспомнили, в какой опасности находится Конрад, и закричали ему в таком смятении, что он тотчас понял в чем дело. И обратился в бегство. Ему удалось достичь двери, проскользнуть по коридору и выбежать во двор, но тут ему предстало ужасное зрелище: по лесным просекам и по всем открытым местам мчались прочь от Градека разрозненные кучки его дворян. Они бежали, и крестьянская «сволочь» преследовала их по пятам.