Зигфрид Обермайер - Под знаком змеи.Клеопатра

— Верховная танцовщица сказала, что меня примут в храм, только если я буду посвящать занятиям все свое время. Я должна жить в храме и быть всегда в их распоряжении. Но я ответила, что так не получится, я принадлежу господину Олимпу, а он, конечно, не согласится…

Маленькая Натаки взглянула на меня снизу вверх, влажный блеск ее темных глаз напоминал зерна граната.

— А кто же тогда будет следить за домом? Мне придется покупать новую рабыню — это стоит немалых денег. В таком случае храм должен выкупить тебя.

Она покачала головой:

— Этого они не сделают. Серапейон привык брать, а не давать.

— Это не твои слова, — удивился я.

— Нет, господин, так говорят там.

«Жрецы и храмы везде одинаковы, — подумал я. — Везде те же протянутые руки, всегда готовые что-нибудь отнять, конечно, во имя бога, который оказывается очень сведущим».

Потом я вспомнил, что там, на столе, лежит мое назначение, и у меня есть все основания благодарить Сохмет, Асклепия или еще кого-нибудь из богов.

— Ну хорошо, я подумаю. Но теперь мы должны привести здесь все в порядок, потому что на днях возвращается хозяин.

Я пошел к дяде, чтобы попросить у него в помощь двух рабов и заодно сообщить ему о моем назначении. В конце концов, он и его семья были у меня здесь единственными родственниками, и это был мой долг… Или это была только гордость: показать горшечнику, как высоко взлетел его племянник? Едва я вошел, как дядя снова набросился на меня, но, увидев белоснежный царский папирус, смирил свой гнев.

— Что? Ты… ты… Но разве ты не слишком молод для этого? — покачал он головой. — Стать личным врачом царицы и учителем в мусейоне?

— Это зависит не от возраста, а от знаний. Можно быть плохим врачом в шестьдесят лет и хорошим в двадцать.

Персей созвал всю семью, и я получил поздравления от тети и двоюродных брата с сестрой. Дядя наморщил лоб и сказал:

— Тогда вся история с домом выглядит совсем иначе. Это ведь, в конце концов, почетно — приютить у себя царского врача. Собственно говоря, это хозяин должен был бы тебе заплатить…

— Не стоит преувеличивать! Мне нужны только два раба, чтобы помочь привести дом в порядок. А как учитель в мусейоне я легко найду себе что-нибудь еще.

Всю следующую ночь лил дождь, и к утру улицы превратились в сточные канавы. Я взял носилки и велел Натаки бежать рядом, так что вскоре она выглядела не лучше, чем вывалявшаяся в грязи свинья. Я все еще был рассержен наглым вымогательством жрецов и пытался отомстить таким неподобающим и смешным образом.

Когда мы добрались до Серапейона, Натаки попыталась как-то почиститься, но это ей не особенно удалось. Верховная танцовщица, вероятно, не была готова к тому, что я отпущу Натаки.

— Так получилось, — сказала она слегка смущенно, — что нам нужно место для другой ученицы, тоже нубийки, но из очень уважаемой семьи, которая уже давно живет здесь. Конечно, Натаки очень способная, но ей придется немного подождать, год или чуть больше…

К этому моменту я уже твердо решил отдать Натаки в храм. Я знал, что это ее самое сокровенное желание, и воспользовался своим высоким положением:

— Достопочтенная иерейя, я как раз хотел передать Натаки в дар Серапейону. Хотя сейчас она моя рабыня, но происходит из семьи правителя Мерое, которая по знатности намного превосходит любой нубийский род.

Жрица что-то хотела сказать, но я грубо перебил ее:

— И еще: ее величество царица недавно назначила меня своим личным врачом. Стоит ей только пожелать, и ты с утра до вечера будешь скрести пол в храме.

Конечно, это была только пустая угроза. Я прекрасно знал, что священнослужители неприкосновенны да ще для фараонов.

Однако жрица не возразила мне.

— Почему ты сразу не сказал об этом? — спросила она. — В этом случае для Натаки, конечно, не будет препятствий, бог благосклонно примет подарок.

Мне очень не хотелось расставаться с моей маленькой искусной подругой. Но как я мог ей препятствовать, когда фортуна протягивала ей руку?

Несколько дней спустя приехал хозяин дома. Мой дядя, вероятно, так запугал беднягу, что он предложил мне остаться у него, пока я не найду чего-нибудь подходящего. Однако, кроме жены, с ним приехали еще шестеро детей от двух до двенадцати лет и трое рабов. Так что стало довольно тесно и беспокойно, поскольку кто-нибудь из детей непременно орал — и днем и ночью.

В следующий раз я пришел в мусейон уже как государственный учитель. Простат заставил меня прождать около получаса и отнесся к моей просветительской деятельности снисходительно.

— У личного царского врача вряд ли найдется время, чтобы проводить здесь занятия. Впрочем, это и не нужно. Просто, если возникнет необходимость, мы за тобой пошлем, хорошо?

Конечно, я понял, что он хотел этим сказать: как личный врач царицы я буду больше занят при дворе, чем в мусейоне. Однако мне стало обидно, что он считает мое появление здесь необязательным, и я решил доказать ему, что мне есть что передать ученикам.

— Ты, может быть, слышал, уважаемый простат, что я спас царскому наварху ногу, когда он ее очень серьезно повредил. Я мог бы рассказать ученикам об этом случае. Еще более важной считаю я операцию, которую мы провели в Напате вместе с моим отцом. Нам удалось выпрямить ногу, которая криво срослась после перелома и стала короче, при этом после перелома прошло уже немало времени.

Его лицо стало замкнутым.

— Я филолог, и ничего в этом не понимаю. Поговори лучше с эпистатом медицинского отдела.

Тот оказался ко мне более внимателен и назначил соответствующий учебный курс на апрель и май.

— Приготовься к вопросам, потому что вместе с теми, кто действительно интересуется медициной, придет много и просто любопытных, которых привлечет твоя должность царского врача.

В оставшееся до курса время я решил по совету Цезаря заняться латынью. Он принес извинения властям города за пожар и обещал восполнить утраченные рукописи. Для этого он велел привезти на корабле из Рима тысячи томов из своей личной библиотеки. Часть недостающих книг он купил на свои собственные средства. Это сильно укрепило его авторитет в Александрии, что отразилось и на отношении к Клеопатре. Тем более что, несмотря на все опасения, Египет не превратился после этой победы римлян в римскую колонию, а у власти, как и прежде, осталась династия Птолемеев.

Цезарь и Клеопатра вернулись из своей поездки на юг в начале лета. Я уже вел занятия в мусейоне. Как и предупредил простат, места для всех учеников не хватало, и каждую лекцию мне приходилось повторять по нескольку раз. Новую квартиру я нашел довольно быстро. Теперь я жил ближе к мусейону, но и не так далеко от Ворот Луны, так что я не терял связи с моими родственниками.