Джин Плейди - Королева Виктория

— Альфред обожает его. Он ходит за ним повсюду как привязанный. Мне говорили, когда у Эффи болело ухо, только один Берти мог его успокоить.

— К сожалению, мы не можем сделать из него сестру милосердия. На это мне нечего было возразить. Я полагаю, он был прав. Альберт всегда прав, и теперь он уверен, что мистер Берч не годится в гувернеры для Берти.

— Принц Уэльский стремится завоевать всеобщее восхищение, — сказал Штокмар, — и ему это удается… особенно когда речь идет о женщинах. У него к ним особое расположение, как и у них к нему. Альберт был шокирован.

— Это плохой признак, — заметил он.

— О да, — согласился Штокмар.

— Я постоянно задаю себе вопрос, как нам спасти его от самого себя, — продолжал Альберт. — Когда я только подумаю о том, что ожидает… этого бездарного ребенка!

— Он совсем неглуп, Альберт, — вмешалась я. — Быть может, немного ленив, но таких детей много.

— Любовь моя, но Берти — не один из многих.

— Я занялся поисками и нашел, — сказал Штокмар, — очень серьезного джентльмена, некоего мистера Фредерика Гиббса. Он — адвокат и не потерпит никаких глупостей. Я дал ему понять, что, учитывая характер, которым, к сожалению, наделен принц Уэльский, наказания должны быть в порядке вещей.

Альберт нашел, что это хороший план, и мы должны испробовать мистера Фредерика Гиббса.

Я никогда не забуду выражения лица бедного Берти, когда его привели к нам. Я увидела, как он посмотрел на отца, и не совсем поняла этот взгляд. Был ли в нем страх? Мне показалось, что в нем было еще что-то. Неприязнь? Невозможно!

— Мистер Берч покидает нас, — сказала я ему мягко, — и его место займет мистер Гиббс. — Я почувствовала боль в сердце, которую не могла превозмочь. Я знала, что Альберт прав, но иногда хорошее может ранить очень больно, даже если оно в конечном счете ведет к лучшему. Но несчастное выражение на лице Берти поколебало мою решимость. Если бы все зависело от меня, я бы сказала, давайте оставим мистера Берча на его посту и раз и навсегда поймем, что Берти не суждено блистать умом.

— Ну что же, Берти, — сказала я мягко.

— Я… я… мистер Б-б-б… Альберт заметно раздражился.

— Я думал, мы избавились от этого заикания. Ты что, так и не научился говорить нормально?

— Бедный Берти, — сказала я. — Это от неожиданности. Новее к лучшему.

— Ты должен быть благодарен барону Штокмару, который столько потрудился для тебя, — сказал Альберт. — Мы составили программу уроков. Уверяю тебя, мы очень об этом позаботились, и ты должен быть признателен.

— Поблагодари папу, Берти, — подсказала я.

— Мистер Б… Берч уходит? — спросил Берти. Альберт только раздраженно посмотрел на меня.

— Ведь папа только что тебе сказал, Берти, — сказала я.

— Но… я… я люблю мистера Берча.

— Да, — сказала я, видя, что Альберт все более раздражается. — Он очень хороший. Папа и барон выбрали его для тебя. Иначе они бы этого не сделали.

Я видела, что Берти сейчас расплачется, и поэтому велела ему идти к себе. Но Альберт заметил слезы сына и воскликнул:

— Что за поведение!

Я не могла забыть эту сцену. Несчастное выражение на личике Берти преследовало меня.

Я решила повидаться с мистером Берчем наедине. Я чувствовала, что это было необходимо. В присутствии Альберта я думала его мыслями. Я хотела быть сама собой… совершенно одна… даже если я была не права.

Мистер Берч с достоинством принял извещение о своем увольнении, и я понимала, что он больше думал о Берти, чем о себе, что придавало ему смелости. Им руководило чувство, и, будучи сама очень эмоциональна, я могла его понять.

— Принца Уэльского неправильно понимают, — сказал он. — Он не отсталый, хотя и не блещет умом. Ученого, конечно же, из него не получится, но у него много превосходных качеств. Прежде всего это обаяние. Он очень ласков и нуждается в ласке, как и все мы, особенно дети.

Я кивнула, вспоминая мою милую Лецен и дядю Леопольда, и как мне повезло в детстве, несмотря на то, что Альберт был убежден, что Лецен плохо воспитала меня. Во всяком случае, она меня любила. — Я убежден, что суровое наказание только мешает детям выявить свои лучшие качества, — продолжал мистер Берч. — За всю мою деятельность я не встречал случаев, когда наказания способствовали бы улучшению характера или поведения ребенка.

— Я думаю, что именно поэтому ваши методы не вполне удовлетворили принца и барона Штокмара.

— Может быть, но я добился определенных результатов.

— Да… но Берти по-прежнему отстает от сестры.

— Они очень разные, ваше величество. Их дарования проявляются в различных сферах. Принц Уэльский изобретателен. Он очень остроумен.

— Принц и я этого не замечали.

— Да, потому что… — мистер Берч замолчал, но потом продолжил: — Я очень сожалею, что не оправдал ожиданий вашего величества. Мне будет очень жаль расстаться с принцем, но я надеюсь, что он будет счастлив.

— Я уверена, со временем он поймет — все, что мы делаем, это только для его блага. Мистер Берч сделал еще одну попытку высказаться в защиту Берти.

— Он очень одаренный мальчик. Он добродушен, ценит юмор. Принц Альфред и принцесса Алиса обожают его. Он так ласков и нежен с ними. Пожалуйста, мэм, не позволяйте обращаться с ним слишком сурово. Такой метод воспитания ни в коем случае нельзя применять к принцу Уэльскому.

— Вы хороший человек, мистер Берч, — сказала я. — Я знаю, вы пытались сделать для принца Уэльского все, что можете. Я ценю это. Желала бы я…

Я отвернулась. Он заражал меня своей чувствительностью. На мгновение я подумала, что Альберт и Штокмар могли ошибаться. Но я отогнала эту мысль, Нет, этого не может быть. Альберт был всегда прав. Берти и правда ленив. Естественно, что он полюбил мистера Берча, который никогда не наказывал его и терпел его разгильдяйство.

— Могу я показать вашему величеству, что я нашел сегодня утром у себя на подушке? — спросил мистер Берч. Я кивнула. Он показал мне скомканный листок бумаги. В нем был завернут оловянный солдатик.

— Это его любимый солдатик, — сказал мистер Берч. — Он прислал его мне с этой запиской.

В записке, написанной Берти, говорилось, как он любит мистера Берча и как он несчастлив, потому что мистер Берч уходит. Он посылает ему своего самого лучшего солдатика на память.

У мистера Берча задрожали губы и глаза наполнились слезами. Он поклонился, взял записку и солдатика и попросил разрешения удалиться.

Я была рада, что он ушел. Еще минута, и я бы заплакала с ним вместе. Моим первым побуждением было кинуться к Альберту, сказать ему, что мистер Берч остается и мне неважно, что Берти не станет ученым.

Но тут мне показалось, что я слышу, как говорит Альберт, что записка написана неграмотно. Мальчик в возрасте Берти не должен делать таких ошибок. Альберт прав. Конечно, он прав.