Андрей Сахаров - Полководцы Древней Руси

Не оглядываясь больше назад, тяжело ступая в намокшей одежде, с плащом, бьющим по ногам как тяжелая парусина, Мономах двинулся прочь от берега. Ему подвели коня. Он сам взобрался в седло; с его волос, бороды, усов струйками стекала вода. Взгляд его был мертвым, остановившимся. Никогда дружинники не видели своего князя таким потрясенным.

Разгром руссов был полный. Погибли и попали в плен многие дружинники и воеводы. Лишь с несколькими десятками воинов перешел Мономах на левый берег Днепра, отослав своих близких людей искать в реке тело Ростислава. Святополк отсиделся до вечера за стеной Треполя, а когда стемнело, побежал с оставшимися воинами назад в Киев. Случилось это 26 мая 1093 года.

Половцы не переходили разбушевавшуюся Стугну и растеклись по правобережью Днепра, грабя и пленяя людей. Часть их пошла назад к Торческому городку.

Владимир же затворился в Чернигове, готовя город к обороне и собирая новые воинские силы. Людей осталось мало, и восстановить рать за короткое время было невозможно. Но Мономах не унывал. Когда приходили трудности, то они словно закаляли его. Он был спокоен, ровен и словно бы даже весел. И если ему говорили печальные слова, то он отвечал, что было время и Владимир Святославич отсиживался после поражения от печенегов в одиночестве под мостом, а потом настроил крепостей по Суде и Трубежу, Стугне и Десне и не раз одолевал печенегов.

Одно лишь не давало Мономаху покоя — гибель юного Ростислава. Ушел из жизни не просто любимый брат — с этим трудно было смириться, но все в руках божьих, сегодня жив человек, а утром мертвый, сегодня он в славе и почете, а наутро лежит в гробу и уже без памяти. Вместе с Ростиславом ушел из жизни князь переяславский, а это означало новые заботы и тяготы. Кому теперь отойдет переяславский стол, как удастся ему, Мономаху, сохранить за собой и Чернигов и Переяславль при живых еще Святославичах? Когда в руках есть военная мощь — сделать это нетрудно. Но теперь, без дружины, без оружия, в окружении заратившихся половцев удержать оба стола будет, наверное, невозможно.

Ростислава нашли в реке лишь на третий день и тут же повезли в Киев к матери, княгине Анне. С великим плачем встретили его киевляне, отпели и проводили в церковь Софии, уложили там рядом с отцом Всеволодом и дедом Ярославом Мудрым. И долго еще жил Киев, смутившись духом, потому что погибшему князю было всего лишь двадцать лет с небольшим.

Война продолжалась. Половцы по-прежнему осаждали Торческ, рыскали вдоль и поперек по киевским и переяславским землям, и не было силы, которая могла бы помешать им.

Торки держались стойко, сидели в своем городе крепко, часто выходили за стены в поле и бились с половцами, пе давая им покоя пи днем ни ночью. Тогда половцы решили взять Торческ жаждой. Они перекопали в поле речку, текущую через город, и отвели ее воду на луга. Уже через несколько дней торки стали изнемогать от жажды, начали копать колодцы, но воды все равно всем не хватало. Город превратился в ад кромешный — ревела, обезумев без воды, скотина, горели подожженные половцами при помощи огненных стрел дома, и потушить начавшиеся пожары было нечем, люди маялись от жажды и голода.

Решено было послать гонцов в Киев, чтобы слал великий князь немедля брашно, иначе Торческ предастся врагу. Вскоре из Киева пятьсот воинов подвезли воду и еству, но пройти в город было невозможно — половцы переняли все пути. Обоз ушел назад в Киев.

Девять недель осаждали половцы Торческ, а потом разделились вновь. Одни остались около города ждать, пока измученные жители не откроют им ворота, другие же двинулись по правому берегу Днепра на Киев и встали между Киевом и Вышгородом. Давно Русь не знала такого страшного выхода.

23 июля Святополк вывел против них новое свое войско, и руссы смело пошли в бой. Но половцы применили хитрость. Они сделали вид, что прогнулись под натиском киевлян, и побежали в разные стороны. Когда же руссы разделились, преследуя их и мня победу, половцы повернули вспять и ударили по разъединенному киевскому войску. Записал летописец: «И побежали наши под натиском иноплеменников, и падали раненые перед врагами нашими, и многие погибли, и было мертвых больше, чем у Треполя».

Сам-третей бежал Святополк в Киев и заперся там накрепко. 24 июля в день Бориса и Глеба, вместо великого празднества и умиротворения стоял в Киеве стон и плач по убитым и пленным, по несчастьям, которые обрушились на Русскую землю.

Через несколько дней после разгрома Святополка под Киевом Торческ сдался половцам. Торки изнемогали от голода и жажды; из Киева не поступало помощи, и жители решили открыть ворота. Войдя в город, половцы вывели жителей в поле, поделили их между собой, вынесли из города все рухло и тоже разделили его, потом запалили Торческ со всех сторон.

Только теперь Святополк согласился просить у половцев мира. Но, чтобы не расставаться со своими богатствами, Святополк решил высватать за себя дочь Тугоркана — владыки правобережных половцев. Великий князь надеялся, что этот брак в будущем обезопасит его от половецких набегов, даст ему сильных союзников, как когда-то Всеволоду.

Киевское посольство прибыло к хану с дарами и предложением мира, одновременно послы выступали и как сваты. Вскоре половецкая княжна в сопровождении большой свиты, с богатыми дарами прибыла в Киев, была крещена и обвенчана с великим князем Святополком Изяславичем.

Олег Тмутароканский появился под Черниговом неожиданно в августе 1094 года. Он привел с собой тмутараканскую дружину и союзных донских половцев. Это был первый со времени 60-х годов совместный выход русского князя и половцев против своего же брата из Ярославова племени. И если прежний Мономахов выход с половцами против полоцкого князя забылся современниками, то русско-половецкое нашествие Олега на Чернигов потрясло Русь. Полоцкий князь был врагом всех Ярославичей, и было понятно, что Мономах ведет с собой па Полоцк родню своей мачехи.

Теперь же Олег направил половцев в самое сердце Руси, привел их под Чернигов, обратил против своего двоюродного брата.

Владимир уже несколько недель ждал этого выхода, но Олег застал Мономаха врасплох. Его войско появилось под Черниговом скрытно, в обход Мономаховых переяславских владений.

К этому времени черниговский князь еще не успел восстановить свою дружину, не получил помощи из Ростова и Суздаля. К тому же ростовскую дружину увести на юг было нельзя. В Ростове с 1093 года обретался молодой Мстислав Владимирович. После поражения князей на Стугне и их бегства по своим городам Давыд Святославич вышел из Смоленска и ударил на Новгород. Он выгнал оттуда Мономахова сына, и тот скрылся в отцовской отчине в Ростове, в вятичских лесах.