Андрей Геласимов - Степные боги

Схватив его за щуплую руку, Петька рывком поднял Валерку с дороги, обхватил за плечи и заорал во все горло: «Там вдали за рекой загорались огни, в небе ясном заря догорала!..»

Так что за себя и за свою смерть Петька был абсолютно спокоен. Кавалерийская атака в разворачивающейся конной лаве или сверкающая пулеметная очередь и брызги стекла в кабине его истребителя – ему было все равно. Главное – успеть набрать скорость и высоту.

Сидя теперь на крыше сарая, он потянул на себя невидимый рычаг и плавно нажал на гашетку.

– Петька! – раздался тихий голос внизу. – А, Петька? Слазь оттуда. Пошли Гитлера искать.

Петька посмотрел вниз и увидел Валерку. Тот грыз морковь – такую же бледную, как он сам.

– Не могу, – сказал Петька. – Я на боевом задании.

Не мог же он признаться дохлому Валерке, что опасается, как бы бабка Дарья не выскочила откуда-нибудь из-за двери. Сверху ему не все было видно. Вдруг она спряталась где-то в сенях. Учитывая эффект внезапного нападения, такой ход мог свести на нет все его преимущество в маневренности. Сумели же немцы в сорок первом дойти почти до Москвы. И все потому, что напали без предупреждения. Фашисты – они и есть фашисты.

– Смерть немецким гадам! – крикнул Петька и застрочил во все горло из пулемета.

– Мы еще в овраге рядом с япошками не искали. Вдруг он там прячется? – сказал Валерка.

«Япошками» в Разгуляевке называли вообще всех пленных без разбора. После Халхин-Гола недалеко от деревни обнесли колючей проволокой старый барак, поставили вокруг него вышки и завезли туда несколько недобитых в Монголии самураев. А когда началась война с немцами – лагерь стал увеличиваться. К сорок третьему на угольной шахте вкалывали уже и фрицы, и венгры, но в Разгуляевке их всех по старой памяти продолжали называть «япошки».

– Ты же вчера там с Козырем лазил. И другие еще пацаны.

Петька опустил ствол невидимого пулемета и прицелился в Валерку.

– Я не лазил, – сказал тот и перестал грызть морковь.

– Лазил-лазил. Думаешь, я дурак?

– Я только совсем немного. И меня не Козырь позвал.

– Да хоть бы и Козырь! Плевать я на него хотел!

Чтобы не быть голословным, Петька, цыкнув слюной, резко сплюнул вниз, и Валерке пришлось немного посторониться.

Среди разгуляевских пацанов Ленька Козырь был сила. Прозвище свое он получил за любовь к игре в карты. И еще за то, что никогда не проигрывал. Если карта ему шла плохая, он просто объявлял козырями другую масть. Ту, которой на руках у него было больше. Возражать никто не пытался.

– Беги к нему, ищи своего Гитлера. По предателям советской Родины! Очередью – огонь!

Петька выстрелил в Валерку целую пулеметную ленту, а тот стоял внизу и, не моргая, смотрел вверх.

– Дуй к своему Леньке! Чего стоишь?

– Я не знаю, где они.

– Дядьку Игната встречают с почты.

– Правда? Ты откуда знаешь? – в глазах у Валерки удивление. – А я их искал-искал. Нигде найти не могу.

– Дурак ты. Они у станции почту ждали с самого утра.

– А ты-то откуда знаешь?

Петька посмотрел на него, усмехнулся, потом задрал голову.

– Видишь, вон там высоко жаворонки?

– Ну?

– От них и узнал. Это моя разведка.

Он выстрелил еще одной короткой очередью в спину убегавшему Валерке и закричал на весь двор:

– Внимание! Внимание! Говорит Германия! Сегодня под мостом поймали Гитлера с хвостом!

К остальным пацанам ни с Валеркой, ни без него он не ходил. Особенно к Леньке Козырю. Слишком часто пришлось бы драться. Тем более что эти детские сказки про Гитлера его не волновали. Петька знал, что от наших солдат ни один Гитлер бы не сбежал. Ни с хвостом, ни бесхвостый.

* * *

Скользнув в окошко под самой крышей, Петька оказался в прохладной полутьме сеновала. После яркого солнца он теперь почти ничего не видел. Слышал только, как шуршат под ногами остатки прошлогоднего сена. Впрочем, видеть Петьке было совсем не обязательно. Бабка Дарья не зря бесилась от того, что он не закрывает дверь. На дню он заскакивал в сарай раз двадцать. Из них дверь закрывал раза два.

А кого волнуют ее дурацкие козы?

Так что внутри сарая он ориентировался превосходно. Как настоящий разведчик, изучивший местность по приказу командира полка. Только приказа пока не было. Но будет еще – кто бы сомневался? Фронтовая разведка – это не шутки. Это не Гитлера с палками по оврагам искать.

Петька усмехнулся и на ощупь нашел ветхую лесенку, ведущую с сеновала. Надо было успеть, пока бабка Дарья не соберет всех коз в огороде. Если застукает внизу, бой будет коротким. Пленных она не берет.

Спустившись, Петька раскидал в углу лежалое сено и сдвинул доски. Под ними в неглубокой яме, которую он выкопал три дня назад, сидел щенок. Бабка сначала грозилась его захлестнуть, но потом разрешила оставить. «Вырастет, – сказала она, – коз будет от волков охранять».

Волков вокруг Разгуляевки действительно было много. Убежав однажды от Леньки Козыря и его пацанов, которые гнались за ним через все огороды, Петька простоял потом в степи часа два, потому что боялся повернуться спиной к сидевшему перед ним старому волку. Курил самокрутки, бросал в него табаком – все было бесполезно. Волк поднимался на ноги, как только Петька делал вид, что хочет развернуться и побежать домой. Так и стояли друг против друга, пока совсем не стемнело и не проехали возвращавшиеся с погрузки вагонов бабы. «Перепугался бляденыш, – смеялись они и больно хватали его руками. – Смотрите, девки, тоже скоро мужик будет. Даром что выблядок». Но Петька радовался, что они его спасли, и терпел.

Поэтому бабка Дарья и разрешила оставить щенка. К концу войны волки совсем обнаглели.

Правда, она не знала, что из щенка выйдет плохой пастух. Потому что он тоже был волк. Но Петька об этом рассказывать ей не собирался.

Разгуляевские волки были настолько похожи на обычных собак, что обмануть бабку Дарью было совсем не трудно. Петька наплел ей про мужика, будто бы ехавшего на военной полуторке в райцентр, а в машине у этого самого мужика был щенок, который зассал ему всю кабину. Петька предложил за щенка два куриных яйца, и мужик согласился.

«Мог бы и одним обойтись, – ворчала бабка Дарья. – Сама я, что ли, эти яйца несу?»

«Он сказал – волкодав будет», – на всякий случай добавил Петька.

«Говнодав он будет», – отрезала бабка Дарья, но щенка разрешила оставить.

«В сарай его посади, – сказала она. – Пусть к козьему запаху привыкает».

С яйцами, кстати, тоже получилось удачно, потому что Петька с голодухи их просто сожрал. А бабка своим яйцам счет знала. Все равно бы пришлось за них отвечать.

Сидя теперь на корточках перед ямой, Петька погладил волчонка по голове, подхватил его на руки и ловко забрался обратно на сеновал. Здесь он был в безопасности. Бабка по лестнице никогда не поднималась.